«Мы рождены, мой брат названный, / Под одинаковой звездой. Киприда, Феб и Вакх румяный / Играли нашею судьбой», – эти строки великого поэта А. Пушкина обращены к другу, которого не стало в 1831 году, совсем молодым он ушёл из жизни. «Вот первая смерть мною оплаканная…Никто на свете не был мне ближе Дельвига…Без него мы точно осиротели», – напишет он П.А. Плетнёву о той большой утрате, которую долго переживал.

Антон Антонович Дельвиг родился в августе 1798 года и, хотя не стал героем своего времени, но был другом великого Пушкина и стал известным поэтом XIX века. Пожалуй, он первым определил его талант, написав в 15 лет такие строчки: «Пушкин! Он и в лесах не укроется, лира выдаст его громким пением. И от смертных восхитит бессмертного, Аполлон на Олимп торжествующий». Антон Дельвиг посвятит ему позже и известный многим романс «Соловей», положенный на музыку Александра Алябьева, потрясающе тонкое лирическое произведение, где назовёт лицеиста Пушкина «голосистым соловьём». Хрестоматийно знакомые пушкинские слова «Друзья мои! Прекрасен наш союз!» выражают всю глубину дружеского чувства, которое обретается только в юности – поре открытий и ожиданий, удивлений и разочарований. Годы пребывания в Лицее, позже именуемом пушкинским, оставили глубокий след в жизни каждого лицеиста первого выпуска. Образованные, патриотически настроенные, они составят вскоре славу России. На выпускном вечере прозвучит лицейский гимн «Прощальная песня», написанный Антоном Дельвигом, где будут такие строки:

Шесть лет промчалось, как мечтанье
В объятьях сладкой тишины…
Простимся, братья, руку в руку.
Обнимемся в последний раз.
Судьба на вечную разлуку,
Быть может, породнила нас.

Открытие Царскосельского Лицея, состоявшееся 19 октября 1811 г., превратилось в торжество: собрались министры, знатные гости, педагоги и воспитатели. Тридцать мальчиков в синих мундирах с красными воротниками стояли в стороне, взирая на прибывшего по этому случаю царя. С взволнованной речью, обращённой к будущим гражданам России, выступил профессор нравственных и политических наук, который вскоре станет любимым учителем лицеистов, его слова: «Любовь к славе и Отечеству должна быть вашим руководителем» будут сопровождать их всю жизнь. Его образ запечатлён в пушкинских строках:

Куницыну дань сердца и ума!
Он создал нас, он воспитал наш пламень.

Три друга Пушкина: Иван Пущин, Вильгельм Кюхельбекер и Антон Дельвиг свято хранили память о Лицее. В Петербурге на Набережной Мойки, 12 – последней квартире великого поэта, по соседству находились дома адмирала И.П. Пущина, где жил его внук Иван Пущин (Жанно), и на другой стороне, почти напротив – Антона Дельвига. Облик Набережной Мойки создан исторической средой, в которой есть столь значимые в нашей культуре имена, и в былые времена я с коллегами бродила здесь, вспоминая о прочитанном и погружаясь в атмосферу увиденного. Лицеисты с первых дней учёбы погружались в особый мир древности и красоты, где не было места фальши и казёнщине, свойственным многим учебным заведениям того времени. В Лицее царил дух дружбы и товарищества, развитию которого способствовали воспитатели и профессора, а также замечательные директора Лицея В.Ф. Малиновский, а позже Е.А. Энгельгардт. Идеи просветительства и гуманизма были заложены в «Жалованной Грамоте», своеобразном Уставе, регламентирующем жизнь Лицея. Здесь родилось единое лицейское братство, чему не мешало различие характеров, семейного воспитания и вероисповедания. Три друга сопровождали Пушкина всю его короткую, но яркую жизнь: Иван Пущин, Вильгельм Кюхельбекер и Антон Дельвиг. Каждый год собирались лицеисты, чтобы праздновать 19 октября, и многие оставили свои письмена об этом, как Пушкин, у которого эта тема вошла в цикл, составивший пять стихотворений. Всем знакомо точное определение образа их школы жизни: «…нам целый мир – чужбина, / Отечество нам – Царское Село».

Одним из любимых жанров поэта Дельвига был сонет, это 14-ти строчное лирическое стихотворение с точной рифмой и яркой метафоризацией. Он использовал так называемую форму итальянского сонета, где две строфы с четверостишием и три с трёхстишием. В 1822 году Дельвиг, размышляя о творчестве и обращаясь к современнику-поэту Н.М. Языкову, написал восторженные строки о друге-лицеисте, ставшем гордостью России:

Я Пушкина младенцем полюбил,
С ним разделял я грусть и наслажденье,
И первый я его услышал пенье.
И за себя богов благословил,
Певца Пиров я с музой подружил –
И славой их горжусь в вознагражденье.

В одном из последних стихотворений, исполненных грусти и печали, поэт словно пробегает свой короткий путь, усматривая в нём яркие моменты:

Утром вечного союза
Ты со мной не заключай!
По утрам со мною муза,
С ней пишу я – не мешай!
И к обеду не зову я:
Что пугать друзей моих;
Их люблю, как есть люблю я,
Иль как свой счастливый стих.
Вечер тоже отдан мною
Музам, Вакху и друзьям;
Но ночною тишиною
Съединиться можно нам,
На одре один в молчаньи
О любви тоскую я.

«Литературная газета» за 1830 год с публикацией путевых заметок
А.С. Пушкина и автограф письма А.А. Дельвигу

Друзья нередко подтрунивали над Дельвигом, любившим плотно поесть и хорошо поспать, называя его «ленивцем», но за этим скрывалась искренняя любовь к его глубокому уму и порядочности. В те годы это слово несло в себе заряд истинного воспитания, о котором позже А. Чехов скажет по-своему: «В человеке всё должно быть прекрасно: и лицо, и душа, и мысли». Блестящий поэт и публицист А. Дельвиг, редактор альманаха «Северные цветы» и «Литературной газеты», где Пушкин нелегально помещал стихи ссыльных друзей, в 1830 году в период знаменитой болдинской осени состоял в переписке с ним, которая так отчётливо раскрывает характеры, пристрастия того и другого и поражает своей ясностью и точностью стиля. Грустно осознавать то, как мы сегодня далеки от этого по-человечески прекрасного действа. Как редактор он требовал от него «стихов, стихов, стихов! Мне надо их! Слышишь ли, болдинский помещик! Прощай. Твой Дельвиг». Он чувствовал приближение смерти, подчеркнув это словом «прощай». Чуткий Пушкин сумел понять из письма, в котором сквозила грустная ирония, всю сложность положения друга, униженного властями, которые не ограничились «внушением» и вскоре отстранили его от редактирования газеты. Шеф жандармов грубо разговаривал с Дельвигом, грозил его, Пушкина и Вяземского «в Сибирь упрятать». Воспитанный, деликатный Антон Антонович после этого не мог оправиться и слёг, а 14 января 1831 года его не стало. Лицеисты тяжело пережили смерть друга, находящегося в полном расцвете интеллектуальных и духовных сил. Пусть и наша память воскресит сегодня имя замечательного человека прошлого в российской культуре.

Все материалы рубрики "Читаем"
 

Людмила Полетаева
«Читинское обозрение»
№35 (1519) // 29.08.2018 г.

Вернуться на главную страницу