Мамаша чуть не убила свою 6-летнюю дочку за то, что та, будучи голодной, съела полпачки маргарина… Многодетная мать своего младшего ребёнка держала в сарае со скотиной и кормила из собачьей миски, а когда пятилетний малыш, измученный голодом, взял без спроса кусок хлеба, она выбила молотком ему зубы…
Что ж такое происходит-то в нашем королевстве, господа-товарищи? Только не говорите о трудной жизненной ситуации, в которой находятся люди, я этот бред даже слушать не хочу! Потому что происходят такие вещи, как правило, в семьях, где взрослые пьют, не просыхая. То есть, на водку деньги всегда каким-то чудесным образом находятся, а на еду собственному ребёнку – нет.
Помню, как в юности меня потрясло обыденное, спокойное повествование о блокадном Ленинграде – где на самом деле не было вообще никакой еды. Мать маленького грудного ребёнка, будучи не в силах вынести муки голода, терзающие её кроху, вскрыла на своей руке вену и стала кормить малыша собственной кровью. Малыш выжил. Мать погибла. Но вот это-то как раз понятно – желание родительницы любой ценой спасти человечка, которому ты дал жизнь. А сегодня-то что происходит?
Я уже давно пришла к выводу, что о сохранности человеческой личности можно и нужно судить по отношению человека к еде. Способен человек поделиться последним куском хлеба – значит, он сохранён, за него можно не беспокоиться. Когда же при полном материальном благополучии идёт подсчёт кусков хлеба и сахара, линейкой измеряется оставляемый дома в холодильнике кусок колбасы, чтобы, не дай Бог, дети самовольно не съели – всё, никакой личности уже нет в помине, есть опасный для общества деградант, от которого нужно бежать без оглядки.
Вспоминаю случай, несколько лет назад потрясший Москву. Там в подвале одного из высотных домов жил бомж. Он был тихим, очень незаметным человеком, никому не доставлявшим беспокойства, и жители не гнали его, даже подкармливали, приносили ему одежду. Однажды этот бомж подобрал уличного кота со сломанной лапой, выходил, вылечил его, и кот стал жить с ним в подвале. Потом появилась ворона со сломанным крылом, он и её вылечил. Они стали жить втроём – бомж, кот и ворона. Каждое утро бомж выходил на улицу, и первые куски съестного, оказывающиеся в его руках, отдавались коту и птице. Так происходило довольно долго. И вдруг бомж пропал. Местные жители поудивлялись, поохали, да и забыли о непрошенном соседе. А кот и ворона обитали во дворе. Их часто видели люди – то кот что-то тащил в зубах, то – ворона в клюве… А месяца через полтора из подвала дома вылез на свет божий исхудавший, ослабевший бомж. Он тяжело заболел, а кот и ворона таскали ему пищу, которую они находили, добывали, где могли. А кран с водой был в подвале…
Язык не поворачивается называть кота и ворону животными, вот они-то повели себя как самые настоящие разумные и совестливые люди.
Все материалы рубрики "Разговор по душам"
Елена Стефанович
«Читинское обозрение»
№43 (1475) // 25.10.2017 г.
0 комментариев