Вечером 3 июня не стало 14-летнего черновчанина Руслана Салахова – он утонул, переплывая с друзьями Ингоду. Дотемна его искали водолазы поисково-спасательной службы Забайкальского края, но не нашли. Утром в субботу родные Руслана получили отказ на продолжение поисков и вынуждены были начать поиски самостоятельно. Тело нашли только 5 июня. Обычные люди. В связи с этим у нас возникло немало вопросов к поисковикам-профессионалам. Ответил на них заместитель начальника поисково-спасательной службы края Андрей Васильев.
Андрей Николаевич Васильев. Заместитель начальника по оперативной работе поисково-спасательной службы Забайкальского края. Спасатель 1 класса, водолаз, работает с 1999 г. Награды: нагрудный знак «Почётный спасатель Монгольской республики», медаль Забайкальского края «За честь и мужество», медаль МЧС России «За отвагу на пожаре».
Андрей Николаевич, случай с Русланом получил огласку из-за отказа службы продолжать водолазные поиски тела. Почему поиски были прекращены?
– Существует единое правило безопасности. Водолазные спуски, погружение запрещены при течении реки два метра в секунду, что бы ни происходило, что бы кто ни требовал. В районе, где ребёнок утонул (выше п. Восточный – прим. ред.), существовал риск для жизни водолазов. Имитировать поиск я не мог, чтобы уменьшить общественный резонанс. Это непрофессионально. Другой вопрос – если бы ребёнок потерялся в лесу. Там есть надежда. Поиски будут длиться. Исходя из моральных соображений. В данном случае о спасении речь не шла. Первый день мы работали на то, чтобы найти тело. Я чётко объяснил, что на второй день я не буду отправлять водолазов службы. Выезд надводной группы спасателей был запланирован на понедельник, то есть на третьи сутки.
Есть ли какие-то регламенты работ спасателей, в которых бы были прописаны сроки поисков, временные рамки?
– Какой-либо законодательно утверждённой базы, касающейся продолжительности поисков, нет. У полиции, например, временные рамки есть: сколько времени человек числится пропавшим без вести, когда его начинают считать умершим.
Чем тогда руководствуются спасатели?
– Служба работает исключительно из сложившейся 22-летней практики. Утонувшие делятся на два типа: утонувшие в реке и утонувшие в озере (в стоячей воде). И действуем мы в этих случаях по-разному. Но всегда приезжает водолаз и руководитель водолазных спусков, который оценивает ситуацию на месте и принимает решение: отпускать водолаза под воду или нет. Найти в реке тело трудно. Тело, утонувшее в пункте «А», никогда не будет находиться в пункте «А», оно будет в пункте «В», «С» и так далее. На стоячих водоёмах (озёра, котлованы и прочее) шанс найти человека при помощи водолазов выше. Отмечу, что для этого нужно обязательно наличие свидетеля утопления, потому что работы водолаза очень сложны, необходимо знать точное место обследования.
В чём заключается сложность?
– Наши водоёмы не имеют прозрачности. Водолаз ищет на ощупь, пока не наткнётся на тело. Работает час под водой, ходит вокруг лодки. Случается, что не находит, потому что место утопления на воде крайне сложно определить. Родственники просят поискать ещё «вон там» и «вот здесь». Таким образом район поисков увеличивается. Водолаз отработает обязательно обозначенный район, но более водолазная группа отправляться не будет. Далее следуют надводные поиски.
В эти же дни на Тасее было найдено тело мужчины, утонувшего в конце мая. Его искали?
– В данном случае не было свидетеля происшествия. Просто сказали: «вроде бы ночью хотел идти проверять удочки». Мы даже не планировали отправлять туда водолазную группу. Человек пропал без вести, а это дело полиции, как бы на нас ни давили родственники, а они давят всегда. Всё-таки наши водолазы искали и не нашли тело. Оно всплыло в 300 метрах. Всё потому, что никто не видел, как он утонул. Даже сто метров на водоёме – это много.
Вернёмся к гибели Руслана. Водолазы обследовали дно, но безрезультатно. Каков дальнейший алгоритм работы?
– Водолаз обследует указанное место утопления, констатирует факт: есть там тело или нет. Если есть – достанет и вынесет. Замечу, что на реке этого почти никогда не бывает, только в том случае, если тело зацепится за корягу, камень и прочее. После обследования становится понятно, есть ли смысл проведения дальнейших водолазных работ. В данном случае смысла искать дальше не было, потому что водолаз не может под водой по реке плыть. Это невозможно.
Но спасатели всегда рискуют, это часть профессии…
– Да, в учебниках по охране труда прописано, что спасатель имеет право работать в условиях оправданного риска. Эта фраза отличает нас, например, от электриков, которые имеют группы допуска, за рамки которых они выйти не могут. У спасателя этих рамок нет. Но риск оправдан в случае, если есть вероятность нахождения живого человека и его спасение. Спасатель самостоятельно, без указаний может взять на себя такую ответственность и залезть в завал здания, шахты, под воду. В случае с утонувшим мальчиком оправданного риска не было.
Если водолаз дальше работать не мог, почему не были установлены заграждения ниже по течению, обычные рыболовные сети? Ведь это могло облегчить дальнейшие поиски.
– Мы просим поставить на Ингоде, на Кеноне таблички с нашими телефонами, а нам отказывают из-за отсутствия денег. А вы говорите о заграждениях.
Много раз приходилось слышать, что всё-таки некие сети стоят в районе Карымской. Это так?
– Нет, таких сетей нет. Это из разряда слухов.
Можно ли рассчитать место, где тело вероятнее всего вынесет на поверхность, вычислить по скорости течения, где находится тело?
– Нельзя. Здесь безумное количество нюансов. Никаких формул для такого расчёта нет. Вы только представьте, сколько в Ингоде камней, коряг, поворотов. Нет никаких расчётов.
Но тело может и не выбросить, занести песком. Оно так и будет плавать?
– Я работаю спасателем 17 лет, и не было такого, чтобы тело не выкинуло. Обязательно начнётся процесс брожения, оно всплывёт. В холодной воде – через семь дней, в тёплой – через два-три. Будем считать, что вода была тёплая, когда мальчик утонул (хотя на самом деле вода была холодной). Вот поэтому и поиск с лодок было решено проводить через два дня. Человек может находиться в воде долго, если это большая глубина. Например, в начале июня всплыло тело мужчины, которого мы искали ещё в октябре на Арахлее. Всплыл не в том месте, которое нам обозначили для поиска.
Когда ваша служба отказалась вести поиски тела мальчика, его родные и друзья взялись за дело сами. Сплавлялись по реке, прочёсывали берега. Почему ваша служба даже не координировала эту работу? Как вы вообще работаете с родственниками?
– Нет, мы не координируем поиски. Родственники всегда спрашивают: а нам-то что теперь делать? Объясняем, что остаётся только ждать, когда тело всплывёт. Понятно, что родственники не могут спокойно сидеть дома, не могут просто лечь спать, пока знают, что их близкий под водой. Их состояние мы прекрасно понимаем. Рекомендуем периодически осматривать участок озера (в стоячей воде), недалеко от места утопления человека, на реках обследовать берега.
В прошлом году в Антипихе тоже утонул 14-летний мальчик. Ваши спасатели искали его на лодках – проплыли около 30 километров. Искала и полиция на вертолёте. Ситуации одинаковые, но поиски велись по-разному. Почему?
– Сейчас сложно вспомнить все нюансы. Понимаете, на реке не существует двух одинаковых мест. Река где-то имеет быстрое течение, прижимы, узости. Как в Черновских, где утонул ребёнок. Ниже по течению Ингода сливается с Читинкой и становится более полноводной. Скорость уменьшается, глубин больше.
Я помню только, что с поисков в Антипихе вернулся водолаз Дима Колесников и сказал, что там ещё есть перспективные для поиска места, куда тело могло занести, где оно могло зацепиться. Было решено тогда продолжить поиски, основываясь на данных водолаза. Тогда была целесообразность поисков. Наверху, в Черновских, течение сильнее. Шансов, что тело зацепится, мало. Далее поиск в полноводной реке измеряется километрами, в мелководной – квадратами. По поводу вертолёта ничего сказать не могу.
Родные Руслана нанимали водолаза за плату. Это был ваш сотрудник?
– В нашей службе платные услуги водолазов оказываются только в подводно-технических работах. Например, при обследовании Кенона. Всё. Это может создать коррупционные моменты. Водолаз может подумать: а зачем мне находить тело сегодня, если завтра и послезавтра меня наймут за деньги? И, как бы кощунственно это ни звучало, он может найти тело, а сказать, что не нашёл. Завтра придёт и вытащит его за деньги. Мне об этом ничего не известно. Но брать деньги с родственников погибших – это низко. Я не хотел бы никого из наших сотрудников в этом подозревать.
Прочитайте и расскажите близким. Однажды это спасёт чью-то жизнь.
Когда люди тонут, выглядит это не так, как многие думают.
Никакого размахивания руками, брызг и криков о помощи. Чтобы лучше представлять, как выглядит этот процесс с берега, подумайте вот о чём: среди детей в возрасте до 15 лет утопление является второй по распространённости причиной смерти (после дорожных аварий), а каждый второй утонет на расстоянии не более 20 метров от своих родителей или других взрослых:1. Тонущие физиологически неспособны позвать на помощь. Дыхательная система рассчитана на дыхание. Речь – её вторичная функция.
2. Рот тонущего находится над водой недостаточно долго, чтобы он мог выдохнуть, вдохнуть и позвать на помощь.
3. Тонущие не могут размахивать руками, чтобы привлечь внимание. Они инстинктивно вытягивают руки в стороны, пытаясь оттолкнуться от воды.
Когда вы находитесь на берегу или в воде, обращайте пристальное
внимание на признаки, свидетельствующие о том, что человек тонет:• Голова погружена в воду, а рот находится у самой её поверхности;
• Голова откинута назад, рот открыт;
• Стеклянные, пустые глаза (или они закрыты);
• Жертва дышит часто и поверхностно, захватывает ртом воздух;
• Пытается плыть в определённом направлении, но безуспешно;
• Пытается перевернуться на спину.
Все материалы рубрики "Темы"
Беседовала Ольга Чеузова
«Читинское обозрение»
№24 (1404) // 15.06.2016 г.
0 комментариев