Дизелёк — это не дизельный двигатель. И не дизельное топливо. И вообще, это не техническое что-то, а красивая спортивная девушка, ясноглазая и улыбчивая. Она — прихожанка из храма Святителя Луки (Войно-Ясинецкого) в Чите.
Вы тоже думаете, что прихожанка — богобоязненная старушка в белом платочке? Вовсе не обязательно. Эту прихожанку все могут называть просто и непритязательно — Дизелёк. Если уж совсем точно, то Лиля-Дизелёк.
Лиля-Дизелёк
О Лиле мне рассказали её коллеги по «цеху поддержки СВО». Такого официального названия не существует, я сама так окрестила их производство. Потому что им некогда придумывать названия, у них непрерывный производственный цикл. Начну, пожалуй, с самого начала.
Они сидят в швейном цехе, в окружении каких-то ранее неведомых мне швейных машинок. На каждом из этих аппаратов по три–четыре бобины ниток защитного цвета. Рядом огромный раскройный стол, на котором сложены готовые изделия — лежаки, они же волокуши. На нижних полках стола — рулоны ткани. Выбор невелик — здесь нет белого или голубого, нет розового и красного. Цвет «олива», камуфляж и все оттенки защитного. Швеи на моей первой встрече — Ольга и Екатерина.
А теперь о том, что это за люди. Во-первых, никакие они не швеи-профессионалы. Одна из них — врач, уже на пенсии. Вторая — тоже не швея. В прошлом — работа на железной дороге, техником, потом — в военкомате. Да и «швейный цех» — это учебный класс воскресной школы при храме Святителя Луки в Чите.
Екатерина Ивановна Антонова рассказывает, не прекращая вырезать детали из флиса:
— Когда начались события на СВО, мы, прихожане храма, как и все, наверное, растерялись. Хотелось помочь нашим воинам. Деньги собирали, вещи какие-то, молились со слезами. И однажды, во время службы, когда я в сотый раз спрашивала у заступника нашего, Луки, что же делать, мне отчётливо послышалось на литургии, на Херувимских песнопениях, слово «носилки». Я тогда и понятия не имела, что это за носилки, для чего они и как делаются. Зацепилась за это слово. Стала искать в интернете, что такое санитарные носилки, как они шьются. Схемы увидела. Поехала по магазинам, нашла ткань, как оказалось потом, тонкую, не совсем пригодную для таких дел. Сшила первые носилки на домашней машинке. А потом стала организовывать раскрой. Ползала дома по полу, разрезая первые метры. Несла в храм, раздавала прихожанкам, которые были дружны с машинкой. Первым забастовал муж, запретив дома рулоны и раскрои. С «вещами на выход» пришла в храм, сдвинули учебные парты. Попросили благословения у отца Павла и стали заниматься раскроечно-швейными делами уже в храме. До этого уже там подарки по пакетам раскладывали, первую помощь свою приходскую организовывали. Первой моей помощницей в швейных делах стала Ольга Георгиевна Сущих, с которой мы давно знакомы по приходу. Мы вместе с ней кроили, шили, хотя навыки у обеих были примитивные. Учебные столы связали скотчем, всюду стояли рулоны. Мастерства ни у неё, ни у меня не было — только бытовые швейные познания.
Екатерина Ивановна Антонова
Однажды в гостях в храме побывал ректор ЧГМА Анатолий Васильевич Говорин. Спросил, есть ли в чём нужда, требуется ли помощь. Женщины попросили раскроечный стол и профессиональную швейную машинку. Анатолий Васильевич обратился к друзьям, знакомым. Предприниматель Александр Валерьевич Чайников закупил настоящий портняжный стол и подарил первую швейную машинку. Потом появились ещё две. Бабушки-прихожанки привозили старые машинки, их ремонтировали, отдавали в воинскую часть, где солдаты тоже начали шить.
Ольга Георгиевна Сущих в храм Святителя Луки на службы ходила много лет, а теперь, к полудню, как на работу, — каждый день. Хотели работать и в воскресенье, в чём простодушно признались батюшке из Чикоя. Тот же сделал внушение — седьмой день отдай Богу. Сделали выходной, хотя заявок с СВО так много, что работали бы и в воскресенье. До восемнадцати часов в день женщины шьют и кроят. Знают всё о носилках, волокушах и лежаках. Их фирменные лежаки с наполнителем из изотерма могут выполнять и функции носилок, если вдруг возникнет экстренная ситуация. Длину лямок-волокуш то убавляли, то снова прибавляли: недавно санитар-отпускник их консультировал.
Ольга Георгиевна Сущих
В раскройном цехе прихода кроят и рукавицы-верхонки: сверху водонепроницаемые, изнутри — утеплённые кусочками флиса на прокламелине. Есть мастерица, работающая на дому и собирающая эти кусочки воедино. Показывают мне изделие. Верх непромокаемый, на ладонь — огнеупорная брезентовая ткань. Внутри собраны на флизелин обрезки флиса, чтобы тепло ладоням было. Не верхонка, а шедевр. И в каждой рукавице подарок — шоколадка или упаковка влажных салфеток и 90-й Псалом.
Кроят из флиса и балаклавы, и шапки, и толстовки. Раскроенное раздают швеям или шьют сами. В Чите есть целые «цеха», где готовят окопные свечи, есть школы, предприятия и учреждения, где плетут маскировочные сети. Будто огромный паук сплёл паутину, которой окутан весь город. Даже бездомные по люкам (!) собирают банки для окопных свечей. За это им возят еду. Банки забирают в кафе и ресторанах. Храмы делятся воском. Школьники плетут сети в школе, студенты — в техникумах и вузах.
— Это русский дух возродился. Именно милосердный русский дух. Господь этой ситуацией нас всех испытывает: в темноте лучше видно всё светлое, — говорит мне одна из волонтёров с говорящим позывным «Ангел». Она прибежала в храм на минутку, в обеденный перерыв, привезла тюк каких-то тканей.
— Кто у вас тут главный? — интересуюсь я. Ольга Георгиевна указывает на Екатерину Ивановну: «Это она нас организовала». Та машет руками: «Я-то при чём? Это счастье, что вот Ольга Георгиевна рядом, Лиля-Дизелёк, Наталья, Ольга…».
И наперебой начинают перечислять имена людей, о некоторых говорят, не скрывая восхищения. Первое имя, которое меня заинтриговало, — Лиля-Дизелёк. О ней рассказали в первую очередь.
Окончание в следующих номерах ЧО.
Все материалы рубрики «Люди родного города»
Елена Чубенко
Фото из архива
героев публикации
«Читинское обозрение»
№3 (1799) // 17.01.2024 г.
Девочки здоровья вам, благодарность большая. Лиличка милая ты большая молодец. Спасибо вам дорогие. Храни Вас Господь