Больше года назад я опубликовал в «ЧО» статью «Сердце Олинска. Спасём дом культуры — спасётся село» о погибающем ДК. И вот 11 января 2017 года я в Олинске на торжественном открытии отремонтированного Дома культуры. Приехало много гостей из Читы, а во главе делегации губернатор Н.Н. Жданова. Пока на сцене шёл концерт, мысленно я перенёсся на полвека назад… Как много в моей жизни связано с этим ДК!

Вот я, молодой и сильный, снова шагаю по улицам Олинска, какими они были в конце 50-х. В ту пору Олинск насчитывал уже почти 160 лет, но в нём не было ни единого каменного здания, лишь избы да бараки. Один из таких бараков занимал сельский клуб, и места в нём хватало едва на сто человек. Сцена возвышалась над полом лишь на 40 см, а из мебели были только длинные скамейки. Всё правление колхоза ютилось в крохотном двухквартирном доме площадью чуть более 20 кв. м. Здесь работали председатель колхоза, специалисты и бухгалтерия. Обязанности по уборке и печному отоплению возлагались на работников бухгалтерии. Представьте себе условия труда, когда ежедневно в конторе толпится народ, с 9 до 11 часов проходит планёрка, а потом в течение дня колхозники решают разные вопросы со специалистами и председателем колхоза. Курили почти все, и клубившийся в помещении дым от махорки напоминал туман синеватого цвета.

В колхозе не было ни единого животноводческого помещения, для скота предназначались трёхстенки – нечто вроде навесов, следовательно, и температура была та же, что и на улице. Даже в лютые морозы доярки были вынуждены доить коров, и руки у них были покрыты кровавыми трещинами. А жили они вместе с детьми в бараках по 20-30 человек, спали на двухъярусных кроватях. Половиной обитателей бараков были дети, которых мы называли «боегончики». Чабаны жили в вагончиках, или, в лучшем случае, в землянках.

Местный колхоз был один из самых нищих в крае. Один только долг его перед государством составлял пять годовых доходов. Колхозникам не платили вовсе ничего; и к концу года они обычно оставались ещё и должны за ту убогую похлёбку, которою их кормили в бригадах. Неудивительно, что люди не хотели выходить на работу вовсе, и по утрам бригадиры обходили дома своих подчинённых, упрашивая прийти. Люди голодали, мёрзли, не жили, а выживали.

В 1958 году меня выбрали председателем колхоза. В ту пору председателю полагалась гарантированная оплата – 2500 руб. Это на фоне-то всеобщей нищеты, когда колхознику не давали и рубля! Я помню глухой шёпот, который пронёсся по залу в день моего избрания, когда была объявлена сумма моей будущей зарплаты. Я встал и сказал: «Я отказываюсь от гарантированной оплаты. Обещаю вам, что мы отстроим колхоз, но работать будем, как рабы на галерах!».

Я объявил, что отныне расписание в колхозе меняется. Планёрка будет проводиться с 6 часов утра. Приём колхозников по личным вопросам – с половины до семи часов утра. Заседания правления колхоза, партбюро и партийные собрания проводились только после окончания рабочего дня. Рабочий день для работников бухгалтерии был сокращён на два часа и составлял 8 часов, для всех остальных был 10-часовой рабочий день, хотя многим приходилось работать 12, а то и 16 часов в сутки.

О, люди тех времён! Я не перестаю с восторгом вспоминать их. Они были сделаны из совсем другого материала, чем нынешние. Я бы ничего не добился, если бы не их трудолюбие, честность и преданность делу. Благодаря нашим совместным усилиям удалось повысить рентабельность колхоза. А после переговоров с властями мне удалось добиться списания 80% процентов колхозного долга. Так мы, наконец, стали зарабатывать.

К тому времени были расформированы машинно-тракторные станции – МТС, прежде отвечавшие за сельскохозяйственную технику, и их функции переданы в ведение самих колхозов. Вскоре мне удалось выкупить здание бывшей конторы МТС и разместить там контору колхоза. Стало просторнее.

Первые два года моей работы мы не вели капитального строительства – на это не было средств. Только в 1960 году построили крайне необходимые мастерские для ремонта тракторов и комбайнов.

И вот, наконец, в 1961 я предложил построить дом культуры. Не дома, не общежития, в которых, как я уже упоминал, крайне нуждалось население – но центр культурной жизни села. Я знал, что многие не одобряли моего решения, но я был твёрдо уверен, что людям нужны прежде всего здания общественного назначения – дома культуры, школы, больницы. Строить наш колхоз нанял бригаду армянских строителей, которые перед этим построили нам мастерские.

Летом 1961 года под здание заложили фундамент, а осенью 1962-го его уже сдали в эксплуатацию, что по тем временам было очень быстро. Мы взяли типовой проект, но я внёс некоторые изменения в планировку, т.к. собирался разместить в этом здании и правление колхоза.

Я помню, как сияли от радости и гордости лица моих олинцев, когда они впервые входили в здание, когда вместо деревянных скамеек они робко садились в кресла и любовались сценой. Во всём Нерчинском районе это было единственное строение такого класса. На наш праздник приехали руководители области и жители окрестных сёл, которые мечтали иметь нечто подобное. В нашем зале могли уместиться 560 человек, а в Нерчинском доме культуры – только 300. А когда раздвинулся роскошный бархатный занавес, и все увидели огромный экран, то ахнули от восхищения.

С тех пор дом культуры не пустовал. Здесь показывали новинки кино, по вечерам устраивали танцы для молодёжи.

К нам приезжали коллективы артистов даже из Москвы, Киева, Тбилиси, цыганские ансамбли из Молдавии и других городов, на концерты постоянно приезжали жители села Олекан, реже из более отдалённых сёл Зюльзя и Знаменка. Зал иногда закрывали, но фойе и библиотека работали ежедневно. Я, как правило, один раз в месяц выступал там перед жителями, и мои слова в следующие дни обсуждала вся деревня.

В ту пору не было Интернета, телевизоров в каждом доме, поэтому посещение ДК было единственным развлечением.

В своей статье «Сердце Олинска» («ЧО» №41 от 14.10.2015 г.). я уже сравнивал наш дом культуры с сердцем села: оно начало биться, и всё вокруг оживилось. Потом всего за пять лет мы построили 15 животноводческих комплексов, молокозавод, две школы и свыше ста жилых домов, больше половины из них для животноводов. Село стало самым богатым в округе.

Обстоятельства сложились так, что я вынужден был переехать в Читу. Но Олинск стал мне дороже, чем село, в котором я родился.

Поэтому меня так потрясло предпоследнее посещение мною села в сентябре 2015-го. Олинцы встретили меня приветливо, в мою честь был устроен концерт художественной самодеятельности. Меня провели в сельский музей, где я – простите стариковское хвастовство! – увидел свою фотографию, навечно занесённую в Книгу почёта. На ней я был запечатлён молодым и красивым, и в тот момент я испытал приступ тоски: почему я больше не таков? О, будь у меня прежняя энергия, как много я мог бы совершить!

С какой болью я увидел крушение всех моих трудов… Село обнищало, колхоз разорился, люди уехали или умерли. Заброшенные дома, точно мертвецы, маячат там и тут. От мастерских остались только стены, точно позвоночник мёртвого чудовища. Плодовые сады, которые некогда украшали село, вырублены. Но больнее всего меня поразило состояние дома культуры. Меня провели на балкон концертного зала, потому что в сам зал заходить было уже опасно. Прохудившаяся крыша грозила рухнуть в любой момент. Зрительный зал казался мне зловещим глубоким котлованом. Стены ободраны, мебель и оборудование давно пропали…

Глава местной администрации Оксана Владимировна встретила меня приветливо. Она, как оказалось, работает теперь в моём бывшем кабинете. Мне понравилась её энергия, забота о жителях села. И вот она и другие жители села попросили меня посодействовать в ремонте ДК. Я пообещал сделать всё, что смогу. Но велики ли возможности у пенсионера? Да и зная финансовое состояние края, я не питал почти никаких надежд. Я сделал всё, что мог: написал статью в «ЧО», письма министрам и губернатору края.

И вдруг в конце прошлого года мне позвонил С.П. Михайлов – первый заместитель председателя краевой Думы, мой спутник по прошлой поездке. Он сообщил радостную новость – дом культуры ремонтируют, 11 января – открытие! Я был счастлив, для меня это – чудо! Понимаю, что это не моя заслуга – не располагаю ни финансовыми, ни административными ресурсами. Без активной позиции главы администрации сельского поселения «Олинское» и губернатора края это здание продолжало бы разрушаться.

…Среди зрителей праздничного концерта я заметил нарядных детей, сосредоточенно смотрящих на сцену, и тогда я подумал: всё это для них. Будет дом культуры – будет жить и село. Да сбудутся эти пожелания!

Конечно, это только начало, и для дальнейшего ремонта ДК нужны средства, как и для восстановления сельского хозяйства Забайкалья – колоссальные усилия. Это лишь маленький шаг. Но всё же первый шаг сделан. Каждая большая дорога начинается с маленького шага. И я верю, что ещё увижу возрождение нашего края, и снова будет кипеть жизнь.

Все материалы рубрики "Темы"
 

И.Г. Проценко,
постоянный читатель «ЧО»
«Читинское обозрение»
№3 (1435) // 18.01.2017 г.

Вернуться на главную страницу