Недавно автор этих строк подготовил отзыв на диссертацию аспиранта кафедры истории Дальневосточного федерального университета Чи Юйча на тему «Русское высшее образование в Китае в первой половине ХХ века (на примере Харбинского юридического факультета)». Наверное, кому-то покажется, что нет ничего более скучного, чем писать по строго определённым канонам научный отзыв. Отчасти это так, но, это занятие может стать и интересным.
В работе была показана история развития одного высшего учебного заведения, которое зародилось во Владивостоке в 1920 году, в период «белой» государственности, и стало последним «островом» традиционного юридического образования на территории России. В октябре 1922 года, незадолго до того, как в город вошли части Народно-революционной армии Дальневосточной республики, преподаватели и часть студентов переехали на сопредельную территорию Китая, где был организован институт, получивший название Харбинский юридический факультет. В Маньчжурии и Харбине в это время было немало россиян. Некоторые из них проживали здесь ещё со времени строительства Китайской восточной железной дороги, большинство же были эмигрантами революционного времени и Гражданской войны. Здесь работали русские школы, профессиональные средние и высшие учебные заведения. Среди них оказалось немалое число желающих получить российское юридическое образование (дипломы института высоко котировались). К тому же, в институте подобрался сильный состав преподавателей, являющихся крупными специалистами в юридической науке. За годы работы (1920–1936) через институт прошло около пяти тысяч студентов.
Не утомляя читателя, отметим, что диссертация оказалась достойная и, несомненно, стала одним из результатов научного сотрудничества Китая и России. Чи Юйча, прекрасно владея русским языком, использовал для подготовки работы разнообразные — как русские, так и китайские — источники. Мы же остановимся только на одном из кратких упоминаний в работе, которое натолкнуло на определённые размышления. Просматривая приложение к диссертации, в котором были приведены сведения о студентах, обратил внимание на одну из фамилий — Всеволод Сергеевич Таскин. Место рождения указывало на забайкальские корни — посёлок Пури Манкечурской станицы Забайкальской области. Дата рождения — 1917 год. В 1933-м окончил гимназию при педагогическом институте, в 1937-м — восточно-экономическое отделение Юридического факультета в Харбине, получив диплом первой степени.
Уже с момента первого прочтения этих строк возникло чувство знакомства. Таскин. Отчество указывало на прямое родство с хорошо известным в Забайкалье политическим и государственным деятелем Сергеем Афанасьевичем Таскиным. Его непосредственный предок, легендарный Пётр Таскин (отчество неизвестно) — первый Георгиевский кавалер Забайкальского казачьего войска, награждённый Георгиевским крестом за бой в бухте Де-Кастри в 1854 году в районе устья Амура в период Крымской войны. Все они родом из Пури. Напрасно читатель будет искать на современной карте Пури, как и Манкечур. Он отмечен на карте Забайкальской области начала ХХ века. Пури — это казачий посёлок в Приаргунье, относящийся к Манкечурской (ранее Быркинской) станице.
Сергей Афанасьевич Таскин
Всё это подтолкнуло к знакомству с его биографией. Какие-либо сведения о нём в забайкальской литературе отсутствуют, несмотря на его забайкальские корни, принадлежность известному роду и известность в научной среде. И на это также есть свои причины. На сопредельной стороне Всеволод оказался с мамой в 1919 году, когда ему было всего два года. В Забайкалье в это время полыхала Гражданская война, и куда безопаснее было на противоположном берегу Аргуни, в Китае. Возможно, первоначально жили здесь на собственной заимке, поскольку эти плодородные земли с конца ХIХ века широко использовались забайкальскими казаками под пашню, сенокосы и выпас скота. Отец до поздней осени 1920-го оставался в Забайкалье. Затем семья переехала вглубь Маньчжурии, в Харбин, а после — на станцию Якеши, в предгорьях Большого Хингана.
Как уже отмечалось, его отец — Сергей Афанасьевич Таскин был известным политическими государственным деятелем. В начале ХХ века он учился на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета. Как «политически неблагонадёжный», был выслан на родину, под надзор полиции. От забайкальского казачества избирался депутатом III и IV Государственной Думы, стал активным членом партии кадетов. Октябрьскую революцию не принял и в начале 1918 года примкнул к атаману Семёнову. В период забайкальской «белой» государственности руководил областной гражданской администрацией.
Всеволод учился на станции Якеши в русской школе, директором которой был его отец. Окончив гимназию при Харбинском педагогическом институте, в 1933 году он поступил в Харбинский юридический факультет (институт). В это же время произошло ещё одно событие, определившее его судьбу. В Харбине оказался и знаменитый художник, философ
Н.К. Рерих и его сын Ю.Н. Рерих, которые отправлялись в свою Центрально-Азиатскую экспедицию. Они провели ряд открытых лекций, посвящённых природе, истории и народам Центральной Азии, на которых присутствовали профессора и студенты юридического факультета. Видимо, именно тогда Ввеволод Таскин впервые услышал о китайских летописях, о древних степных народах — хунну (гуннах), сяньби, чжурчжэнях и т.д. Может быть, именно в тот момент у него и зародился интерес к этой теме. Он старательно изучал китайский язык в надежде стать переводчиком на КВЖД. А после того, как территорию Северо-Восточного Китая оккупировала Япония и возникло марионеточное государство Маньчжоу Го, приступил к изучению и японского языка.
После окончания института он устроился на службу в отдел контроля Харбинского пошлинного бюро, занимавшегося сбором налогов с торгово-промышленных и общественных заведений. Затем перешёл на Харбинскую фанерную фабрику. Здесь ему довелось выполнять самые различные обязанности: от переводчика до заведующего сельскохозяйственной фермы.
После того, как в августе 1945-го территория Маньчжурии была занята Красной Армией, резко возрос спрос на переводчиков — китаистов и японистов. Таскин стал работать переводчиком на Китайско-Чанчуньской железной дороге (бывшей КВЖД). Кроме того, он занимался переводами с китайского языка для харбинского корпункта агентства ТАСС, сотрудничал в качестве переводчика с отделением Торгпредства СССР и акционерным обществом «И. Я. Чурин и К°». Известно, что отец Всеволода был арестован, но обвинение так и не было предъявлено. После смерти отца Всеволод с семьёй (женой, двумя детьми, мамой и сестрой) переезжает в Советский Союз. Возвращение на родину произошло через 37 лет и было непростым. Таскиным определили место жительства в Казахстане, и дипломированному юристу, знатоку китайского и японского языков пришлось работать в должности диспетчера автопарка машинно-тракторной станции в совхозе имени А.С. Пушкина. Через год ему удалось получить разрешение поселиться в Московской области и устроиться внештатным редактором в «Гослитиздат». Работа в издательстве дала ему возможность познакомиться с коллегами-китаистами.
Через два года Всеволода Сергеевича зачислили младшим научным сотрудником в Институт китаеведения РАН. Сталинские репрессии основательно проредили ряды востоковедов, среди них оказалось слишком много «врагов народа», и теперь работать было просто некому. Поэтому появлению специалиста, хоть и «харбинца» (так в органах госбезопасности называли выходцев из Китая), оказались рады. Заполняя анкету, в графе «Место рождения» он написал «Забайкалье». Так началась новая глава в его биографии, наполненная блестящими страницами научного творчества.
В институте сферой его интересов оказались переводы китайских летописей и сведения о древних кочевых народах Центральной Азии. Особое место в творческой биографии Всеволода Таскина заняла многолетняя совместная работа с Р.В. Вяткиным над переводом «Ши цзи» Сыма Цяня. Специалисты признают — то, что им удалось сделать, следует назвать настоящим подвигом, который навсегда останется в памяти будущих потомков-китаистов как пример замечательного содружества, величайшего трудолюбия и творческого вдохновения. В 1968 году он защитил кандидатскую диссертацию на тему «Материалы по истории сюнну (по китайским источникам)». Эта работа сразу же приобрела особую значимость, прежде всего для исследователей истории и культуры кочевников. Затем выходят книги «Материалы по истории древних кочевых народов группы дунху», «Материалы по истории кочевых народов в Китае III-V вв.». Важное место в научном наследии В.С. Таскина занимает его русский перевод сочинения Е Лун-ли «Цидань гочжи» — «История государства киданей». Наиболее ярко и полно талант Таскина как переводчика и знатока китайских исторических текстов проявился при издании русского перевода памятника «Го юй» («Речи царств»). За Таскиным окончательно утвердилась слава блестящего переводчика и серьёзного исследователя.
В Китай он так больше и не попал. Отношения с этой страной вскоре осложнились. Скорее всего, не был он и на родине — в Забайкалье. В советские годы в Приаргунье был введён жёсткий пограничный режим, и для посещения этой территории требовалось получить пропуск в пограничном управлении, что для Всеволода Таскина с его родословной и «закордонной биографией» было непросто. Да и напоминать лишний раз об отце, его причастности к «белому» движению не хотелось. Думаю, всё это оставалось предметом его внутренних переживаний. Когда в 1995-м Всеволода Сергеевича не стало, многие сотрудники института приехали проститься с ним в Люберцы, где учёный прожил последние годы. И по сей день трудами Всеволода Таскина широко пользуются не только китаеведы, но и специалисты других дисциплин. Особо отметим, что кочевые народы, о которых он писал, проживали и на территории Южного Забайкалья. Таким образом, он внёс вклад в изучение и нашего края. Представляется, что многие страницы его жизни ещё предстоит открыть.
Все материалы рубрики «Страницы истории»
Александр Константинов,
доктор исторических наук, профессор,
председатель Забайкальского
регионального отделения ВОО
«Русское географическое общество»
«Читинское обозрение»
№6 (1802) // 07.02.2024 г.
0 комментариев