Шестьдесят потрёпанных листочков, которые сберегла бабушка, есть история солдатской жизни моего отца. Когда его уже не стало, я прочла её. Вырвала самые яркие цитаты, но не смогла выдрать из души. Письма Саши Аршинского «с горячим солдатским приветом» от 1979-81 гг. ведут повествование из монгольского стройбата – городов Дархана и Сухэ-Батора.
1. У меня всё очень сайн.
Отец подучивал монгольские фразы, чтобы объясняться с местными жителями: узнать погоду, спросить дорогу или ещё чего. Сайн – означает «хорошо». Теперь вся семья была спокойна за Сашу и зубрила монгольский.
2. Вчера ходили в столовую на картошку. Очистили 800 кг.
И тут мои кухонные ножики удивлённо вскидывают лезвия. Кто-нибудь, помогите представить такое количество картофеля. Это так же сложно, как вообразить бурановскую бабушку в роли девушки Бонда.
3. Кормят здесь на убой. Не то, что в Союзе.
Наверное, в Союзе они были нужны живыми. Что касается питания, то папа на него не жаловался. Конечно, недоставало домашней еды, но о советской напряжёнке с продуктами в Монголии ведали мало. Служаки более старших званий не нуждались, солдаты редко бывали сыты, но редко и голодны.
4. Вы спрашивали, куда я девал деньги.
Сразу по приезду в Монголию сын умолял прислать «хоть пять рублей». А родители не понимали, где же приличная сумма, которую они дали ему в дорогу. Оказалось, что советскую валюту забрали ещё в посёлке Наушки (Бурятия) и купили общие продукты. Через границу деньги перевозить было нельзя.
5. За то, что не пишем письма домой, нас строго наказывают.
Каждое послание папиных родителей к сыну содержало фразу: «Почему ты нам совсем не пишешь?». К слову, он черкал строчки домой каждое воскресенье. Во-первых, из любви к семье. Во-вторых, из страха к замполиту. А матери казалось, что всё равно мало.
6. Приближается Новый год. Купим сгущёнки и будем праздновать.
Сгущёнка в Монголии 80-х, судя по армейским строчкам, не была в дефиците, но и стоила недёшево. Наряду с конфетами и печеньем она была главным блюдом всех праздников (нередко отмечались и монгольские).
7. У нашего замполита есть привычка переписываться с родителями.
В советское время у многих были странные привычки. Взять того же Брежнева с его «тройными поцелуями». Так и замполит выяснял, «как сын относится к спиртному», «дружил ли сын с девушкой», «есть ли у сына друзья с отрицательными наклонностями». Удачно наводил дисциплину даже среди родителей – за тысячу километров.
8. Мне тут один говорит: «Ты такой дохлый». Я разозлился и отматерил его. Он сразу как будто язык проглотил и отвалил восвояси.
Отец в юности отличался худощавым телосложением, поэтому неудивительно, что сослуживцы иронизировали по этому поводу. Однако для меня стало открытием, что невинная фраза смогла настолько задеть скромного курсанта Аршинского.
9. Вчера я работал на птичнике. Нам предложили яичек. Мы проглотили по 4 штуки с хлебом-солью, и стало самое то.
Отец мечтал стать шофёром, однако ему сказали, что дальтоникам путь к баранке заказан. Поэтому наш курсант ходил на занятия по дополнительной подготовке плотников. Но и это не гарантировало строительного досуга. Посылали на птичник, где под каждым под кустом был готов и стол, и дом. Самое то!
10. Я ей писать не буду, ведь между нами ничего не было.
Перед уходом в армию папа начал встречаться с девушкой Наташей. Потом он регулярно ей писал, она крайне редко отвечала. А через год призналась, что нашла другого кавалера. Бывший ухажёр разозлился и решил жестоко отомстить: перестал ей писать. Тем более… не было же ничего!
11. Сержанты говорят: кто пройдёт учебку, тот выйдет некурящим. Так что не переживайте, всё равно я эту гадость брошу.
Папа в письмах давал честное слово курсанта, что бросит курить. К сожалению, он его не сдержал. Отец курил на протяжении тридцати лет – до самого конца своей недолгой жизни. А учебка – это учебная рота.
12. Я три дня писал письма для всего взвода.
Сослуживцы внезапно обнаружили, что у отца хороший почерк, хотя сам он таковым его не считал. Вот и попросили написать письма родным и друзьям. Почему через три дня карьера писаря для отца была закончена, остаётся неизвестным. В профессию, видимо, не вписался.
13. В роте много шалопаев, их называют шланги.
Папа иногда рассказывал родителям о солдатском сленге. Сначала – молодые, после выхода приказа – помазки, через полгода – черпаки, спустя год – деды. А тех, кто слыл бездельником, разгильдяем, лоботрясом, называли шлангами. Вот их имел в виду отец, не забыв упомянуть, что сам-то получил значок «ударника».
14. Сегодня мы работали в курятнике. Видимо, за прошлую осень в нём не убрали ни черта, и весь пол зарос толстым слоем помёта.
Ещё одна работа, на которую солдаты отнюдь не летели, – очистка курятника. Вдесятером нужно было подготовить летнее помещение для птицы. Занятие, надо заметить, не окрыляющее.
15. Все письма у нас тряпочные.
Дефицитное время заставляло писать о вещах, которые в Союзе доставались «по великому блату». А в Дархане красивые свитеры, невиданные мази, шоколадные конфеты лежали на прилавках в свободном доступе. Отец обычно посвящал вещевому мешку несколько строк, но вовремя осекался – хватит, и так «все письма тряпочные».
16. Девки здесь – целые кобылы, можно сказать – супердети. Ради них в самоволку не пойду.
Девчонки на протяжении всей службы были явлением дефицитным. Солдат считал, что «они здесь из себя королев ломают, потому что в них играет западная мода». Папа решил, что не стоит рисковать репутацией: в увольнения не пускают, а самовольной отлучки эти дамы не стоят.
17. Лучше таскать мешки, чем работать на коровнике, на кошаре или в свинарнике – замучишься убирать навоз. А тут на свежем воздухе отлично.
Профессию грузчика батенька предпочёл наведению марафета для коровок, овечек, свинок. Просто поразительно!
18. Служба у меня идёт нормально. Конечно, не совсем нормально.
Такое противоречие посетило его за несколько недель до встречи с родными. В увольнение он так ни разу не сходил, отпуск тем более не дали. Поэтому любимая собака Найда и запас инструментов жутко манили начинающего охотника-рыболова. Ближе дембель – пуще сплин.
19. Домой приеду – пойду работать лавочником.
Уже ближе к дембелю отца назначили магазинщиком. Он исправно разгружал коробки, доставлял хлеб в роту. Всё делал весьма неплохо и только мясо рубил неправильно – до скандала с продавцами.
20. Папа, сколько ты напуделял уток?
В нашей семье мужчины – добытчики. Поэтому мой дед описывал в деталях, сколько рыбы наловил, орехов собрал, соболей настрелял. А сын нёс службу, скучая по забайкальским сопкам и охотничьим собакам. Монгольская степь казалась ему гораздо более унылой, нежели родная тайга.
…Чего не хватало молодому армейцу больше всего? Конечно, конвертов и стержней. Ведь в Монголии они стоили 2 тугрика – как сгущёнка; порой и вовсе было не достать. А написать хотелось всем-всем близким. Чтобы сфотографироваться, ждал не пьяного клубного фотографа, а «малого дембеля». Чтобы отметить Новый год, искал друзей-кочегаров (в кочегарке веселей). Чтобы узнать новости, спрашивал маму, а не Google.
Его искренние строки, и правда, с солдатским «приветом». Именно поэтому к ним интересно вернуться спустя десятки лет.
Все материалы рубрики "Читаем"
Наталья Аршинская
«Читинское обозрение»
№8 (1440) // 22.02.2017 г.
0 комментариев