«Я убеждённый интернационалист», – написал в автобиографии, опубликованной в библиографическом справочнике «Литераторы Забайкалья» (Чита, 1989), участник Великой Отечественной войны и участник боевых действий в Корее (1950-53), член Союза писателей СССР с 1984 года Геннадий Семёнович Донец.
И написано, сказано это не для красного словца, не в угоду идеологии того времени. Интернационализм – уважение к людям, народам всех стран, всех национальностей Геннадий впитал с детства. Через всю жизнь пронёс он ненависть к фашизму, к расизму, к человеконенавистничеству, к подлости, предательству, лжи, приспособленчеству, к мерзкой способности некоторых людишек за кусок хлеба, за ломтик сала по-собачьи служить носителям любой идеологии, встать под любое знамя.
«Для меня не имеет никакого значения, кто передо мной – русский, якут, китаец, бурят, кореец, еврей… Встречаясь с человеком, глядя ему в глаза, я сразу пытаюсь понять – каков он – честен, порядочен, добр или наоборот. Не скрою, – иногда ошибаюсь, но чаще мои оценки, прикидки оказываются верными. Сказывается жизненный опыт. Много повидал. Многому пришлось научиться. Судьба моя зубами как таёжного зверушку по-собачьи из стороны в сторону помотала, в небо поподбрасывала, о землю похлопала, по-медвежьи на меня наваливалась, рёбра трещали, перед глазами чёрные круги плыли. Сам иногда удивляюсь – выстоял, выжил, живу…»
Не раз и не два сиживали мы с Геннадием Семёновичем за общим столом, бродили по приононским лугам, встречали восход солнца над таёжными сопками, опоясывающими Акшу. Он умел говорить образно, красиво. Речь его всегда была ровна и чиста. Рассказанное им запоминалось надолго.
«На войну я ушёл после восьмого класса в 1943 году. Исполнилось мне 16 лет. Советская армия с боями продвигалась вперёд. Фашисты яростно огрызались, как огрызается хищный зверь, когда охотники приближаются к его логову. До войны наша семья жила в Якутии, на Алданских золотых приисках. С тайгой был знаком с малолетства. Ходил на охоту с друзьями-эвенками, знал их язык. Каждый день мы слышали, читали о преступлениях фашистских захватчиков, и они представлялись мне дикими хищниками – взбесившимися волками, медведями-шатунами. Звери, узнавшие вкус человеческой крови, не должны бродить по земле, по тайге. Они никогда не насытятся. Они будут убивать детей и взрослых. Я мужчина. Я охотник. Мой долг – защищать свою землю, своих родных и близких, своих земляков, свой народ от захватчиков – от кровавых хищников-фашистов. Я должен успеть отмстить им за мученическую смерть миллионов моих соотечественников, за разрушенные, разграбленные города и сёла, за всё!..
Я прибавил себе год и стал солдатом. Воевал на 3-м Прибалтийском фронте, в Польше, Германии, Чехословакии.
Помню один из моих первых военных дней. Прибыл в часть. В штабе сразу определили меня в связисты. Помогли водрузить на спину катушку с телефонным проводом:
– Там, за полем – передовая. Связь с передовой прервалась. Бойцы ждут тебя. Надеются на тебя. Иди!
И я пошёл.
День был осенний, солнечный. На небе ни облачка. Под ногами похрустывает созревшая пшеница. Местами из развороченной взрывами земли поднимается дымок. Местами неубранная, несгоревшая пшеница топорщится густыми прядями, островками. Где-то вдали погромыхивают пушки. Наши или вражеские – по звуку не разберёшь. Вокруг меня тишина. Ни шороха. И вдруг – бац! – в правый бок, чуть повыше пояса в меня ударяет пуля. Падаю. Ощупываю бок. Крови нет. Ничего не поняв, встаю, иду дальше. И снова – бац. Пуля просвистела в пяти сантиметрах от лица. Падаю. Ясно, что в меня стреляет затаившийся где-то вражеский снайпер.
Бац! Бац! Одна из пуль падает возле моей руки. Поднимаю её, – да это же не пуля – пуговица. Поднимаюсь, вижу в пяти метрах от меня в канавке раздувшийся от жары труп фашиста. За ним другой. Чуть позади третий… Понял, – трупы стреляют пуговицами… Стало чуточку не по себе. Но на передовую пришёл не сгибаясь, не падая теперь уже при свисте настоящих пуль…».
С войны Донец вернулся с тяжёлым ранением и контузией. Награждённого боевыми наградами фронтовика приняли в военное высшее учебное заведение, в котором он научился летать на самолётах и вертолётах и освоил несколько иностранных языков.
«Языки мне давались легко. Ещё в детстве, в школьные годы я легко запоминал слова, целые фразы якутского, эвенкийского, украинского, белорусского языков. Алдан был интернациональным.
Ещё в 20-е годы первооткрыватель золотого Алдана латыш Вольдемар Бертин убедил руководство Якутии, что нельзя пассивно ждать, когда Россия справится с разрухой и накормит народ. «Мы богаты, – говорил Бертин, – в недрах Якутии есть золото, давайте добывать его. Накормим себя и поможем Родине». На призыв Бертина в Якутию, на золотой Алдан приехали люди самых разных национальностей. На одном прииске звучали десятки разных языков.
С людьми разных народов, разных национальностей довелось мне общаться и на фронте. Польский, словацкий, немецкий, английский изучал на фронте и в вузе. А потом волей судьбы пришлось осваивать корейский, китайский и некоторые другие восточные языки».
Эти языки Геннадий Семёнович Донец осваивал на своей новой войне. Он участник боевых действий в Корее (1950-53 гг.). «…Вернулся домой 27-летним инвалидом с Корейской воздушной войны… и почти не надеялся выжить… Многие годы меня истязала круглосуточная головная боль и бессонница, и в забайкальском небе я видел небо Кореи, опутанное инверсиями от «Мигов» и «Сейбров», – пишет Г.С. Донец в автобиографии и рассказывает о том, как нашёл он себя в литературе.
«Спасла меня таёжная закалка с детства. Пришёл к эвенкам и обратился к ним на их языке: «Сонан илакал!» («Разожжём костёр!»). Жил охотой, и многое узнал у того костра. Работал в геологии – кайлой и лопатой… Писал повесть «Ехнецов кончает войну». Чтоб окончательно отбиться от проклятой войны».
Чтобы «окончательно отбиться» от войны, выплеснуть из памяти, из души страшные эпизоды, картины войны воспоминания о войне писали многие фронтовики. Повесть «Ехнецов кончает войну» была опубликована в журнале «Ангара» в 1966 году. Удалось ли Геннадию Семёновичу выплеснуть память о войне, сказать трудно. Сомневаюсь. Общаясь с ним, встречаясь вместе с пионерами, чабанами, механизаторами, я никогда не слышал, чтобы он говорил о войне. С удовольствием рассказывал об особенности того или иного языка, о жизни и традициях северных народов, о таинственных явлениях природы нашего края. И ни слова – о войнах.
Будучи сыном фронтовика, прошедшего от Сталинграда до Берлина, я хорошо знал, как болезненно участники войн реагируют на всё, что бередит их память о страшных годах войны.
Если обратить внимание на тот факт, что повесть «Ехнецов кончает войну» публиковалась в журнале «Ангара» в 1966 году, и в том же году в журнале «Байкал» публиковался роман «За хребтом Сатымара», можно сделать вывод: и повесть, и роман он писал одновременно.
Роман порадовал читателя интересными характерами героев, знанием жизни, выразительным языком. Донец рассказывал о предреволюционной поре, о судьбах эвенков, которых царизм обрёк на медленное угасание и вымирание. Так оно бы и произошло, если бы не было рядом великого русского народа, «поднявшегося на борьбу за лучшую долю всех народов».
На читинском семинаре молодых литераторов Сибири и Дальнего Востока 1965 года, вошедшем в историю нашего края как самый продуктивный семинар, открывший дорогу к читателям многим прозаикам и поэтам, роман «За хребтом Сатымара» получил высокую оценку известной сибирской писательницы Антонины Коптяевой и благословление – в издательство.
В 1972 году роман «За хребтом Сатымара» был переиздан в Иркутске, в Восточно-Сибирском издательстве. В 1973 году в Новосибирске увидел свет второй роман Геннадия Донца «Алданцы». Первый успех вдохновил писателя – его талант обрёл крылья. Как вспоминал сам Геннадий Семёнович, над «Алданцами» работалось легко. Помогало в работе и то, что на Алдане прошло детство автора. И то, о чём рассказывал в книге Г. Донец, он видел своими глазами или слышал о том от родных и близких, дома и в школе. Отдельные главы из романа прошли «обкатку» на страницах журнала «Сибирские огни» и в газете «Забайкальский рабочий».
Роман получил неоднозначную оценку. Некоторые критики поспешили упрекнуть автора в том, что он слабо показал единство алданского региона со всей страной, не осудил алданских руководителей и золотодобытчиков за излишнюю самостоятельность, не подчеркнул роль партии в хозяйственном, промышленном строительстве и т.п.
Спрос же читателей на книгу усиливался с каждым годом. И в 1980 году в Иркутске было отпечатано 2-е издание.
Сам же Геннадий Семёнович, готовя автобиографию для библиографического справочника, в 1989 году подвёл итог давним дискуссиям:
«Не к этой ли патриотической предприимчивости на местах взывает сейчас вся обстановка в стране? Не эти ли примеры интернациональной дружбы должны светить нам и сейчас?
Я убеждённый интернационалист. С любовью вспоминаю старого одинокого китайца, друга нашей семьи, который нянчил меня. А ранен и контужен я при освобождении Латвии, родины Вольдемара Петровича Бертина…
…На 1950 год за океаном спланирован был массированный удар по СССР. Кто знает, что было бы со всем нашим белым светом, случись такое? Уверен, что наши «Миги-15» в небе Кореи остановили наихудшее развитие событий… Сберечь дружбу народов и мир на земле – первейшая обязанность писателей. Стараюсь выполнять именно эти задачи».
Геннадий Семёнович был сыном своего времени. О, если бы все мы прислушивались к голосу наших писателей!..
Донец много и плодотворно сотрудничал с редакциями областных и районных газет. В творческих командировках никогда не забывал заглянуть в редакции районок, предложить что-нибудь из своих ещё не опубликованных произведений. Беседуя с журналистами, интересовался, есть ли среди их селькоров и рабкоров «самородки» – поэты, прозаики, и делал всё, чтобы вывести их на «большую сцену».
До конца жизни оставался оптимистом и романтиком. Организовывал турпоходы на Мензу, Олёкму, Алханай. Верил, что на земле и в космосе человека ждут ещё неоткрытые земли и миры. Собирал свидетельские показания о встречах с неизвестными науке зверями и птицами, со снежным человеком и забайкальскими несси.
Он любил жизнь и видел её яркой и многоцветной. Такой, какой она предстаёт перед нами, читателями, в его произведениях, в его книгах…
Все материалы рубрики "Золотой фонд" земли Даурской"
Борис Макаров,
член Союзов писателей
и журналистов России
«Читинское обозрение»
№47 (1479) // 22.11.2017 г.
0 комментариев