Прекрасно изданный в Чите в издательстве «Поиск» в 2017 году томик в 120 страниц автор прислал мне в Москву с такой трогательной дарственной надписью: «Александру Михайловичу Алёшкину – забайкальцу от тоже забайкальца с огромным уважением и преклонением за вклад в культуру Забайкалья». Цитирую эти строки не из желания словами со стороны сказать о собственных заслугах перед забайкальской культурой. Если они действительно есть, то весьма скромные и не о них пойдёт речь. А речь – о книге и человеке, в память о котором она написана.

При поддержке администрации региона в Москве в издательстве «Русь» в 2005-2007 годах вышел трёхтомник его сочинений: два тома стихов и один – прозы. Вишняков прислал их мне в подарок. Они занимают почётное место в моей домашней библиотеке. На последнем из них – дарственная надпись:
 
«Другу и философу, историку и публицисту Александру Алёшкину сей пудовый том с мыслью, что не обрекаю его на казнь читать всё, м.б., осилишь, дружище, хотя бы «Забайкальские болтомохи», кои я сам плохо понимаю, что оне? – проза бывалого человека али русский лубок, али просто проза Сибири? 
Обнимаю изо всех физических и душевных сил, автор поэт Вишняков.

11 августа 2007 года, Чита».

Менее чем через год, 5 июля 2008-го, дорогого Мишеля, как я его дружески называл в 30-летней переписке, не стало. Переписка наша была доверительной, душевной. С подначиванием друг друга. Иногда с сознательно преувеличенной оценкой наших творческих достижений. Так я объясняю столь возвышенное обращение ко мне в начале дарственной надписи.

А вот надпись на первом томе избранных сочинений  с каким-то пронзительным предчувствием близкого конца:
«Самому Александру Алёшкину от поэта Михаила Вишнякова. «Я в Чите в декабристской одёжке средь бандитов закончу свой век. Вдруг однажды я вскрикну: Алёшкин! Золотой, мой родной человек!!!

Чита – Москва, 29 октября». 

Губернатор края Равиль Гениатулин после кончины своего бывшего пресс-секретаря, понимая масштаб его творчества, учредил ежегодную литературную премию его имени. Одним из важных событий культурной жизни Забайкалья становятся ежегодные «Вишняковские чтения» в день рождения поэта (он родился 2 сентября 1945 года).
 
Новый импульс народному признанию высоких заслуг поэта перед земляками дают книги воспоминаний: «Слово о поэте. Вишняковские чтения» с напутственным словом губернатора (Чита, издательство «Поиск», 2012), «Доживём до зари» Владимира Кибирева (Чита, «Экспресс-издательство», 2015). И вот теперь книга Вячеслава Вьюнова «Я, видимо, очень русский..».
 
И Кибирев, и Вьюнов друзья Вишнякова. Как замечательно, что они оставляют для потомков, патриотов края и почитателей литературы свидетельства жизни и творчества своего друга. Они сделали то, что без них никто и никогда не сделает: зафиксировали на скрижалях истории живые впечатления о Минувшем.
 
Волею судьбы и я сам долгие десятилетия дружил с Михаилом, высоко ценил его творчество и кое-что сделал для его популяризации в России. Шедевр творчества Вишнякова – поэтическое переложение памятника русской культуры «Слово о полку Игореве» почти полностью было опубликовано миллионным тиражом «Российской газеты» – печатного органа правительства России в 1996 году. Я был тогда в редакции этой газеты редактором отдела, членом редколлегии. Получив из Читы книжечку Вишнякова, подготовил поэму к публикации и убедил руководство газеты в том, что поэтическое переложение «Слова» как нельзя более кстати для тогдашнего бурного времени…

Моя рецензия на книгу Владимира Кибирева была опубликована 18 апреля 2016 года на страницах краевой газеты «Земля». И вот теперь передо мной труд другого моего друга Вячеслава Вьюнова всё о нём же, о Михаиле Вишнякове. У читателя может возникнуть мысль: к чему эта конкуренция? У каждого певца своя сольная партия. А не лучше ли было спеть дуэтом, ведь рассказывают они об одном человеке? Да, об одном, но сами авторы имеют за плечами разный опыт. И сами они по характеру, по взгляду на мир разные. И воспоминания их о Вишнякове – близком каждому из них человеку и поэту, разнятся. И оба взгляда талантливы и притягательны для читателя.

Ремеслом Вишнякова была журналистика, газетная и телевизионная подёнщина. Журналистика – ремесло и Кибирева, они вместе работали в молодые годы в одной газете, позже в пресс-службе. В своей книге он дал блестящую, талантливо написанную хронику человеческой судьбы своего друга.
 
У Вячеслава судьба сложилась по-иному. Он работал строителем, геологом, бывал в экспедициях, служил в армии. Учился в Иркутском геолого-разведочном техникуме. На факультете журналистики Иркутского университета, в Литературном институте имени Горького в Москве. Несколько лет работал корреспондентом газеты «Забайкальский рабочий».

Ныне Вячеслав живёт в селе Тасей, где пашет землю, растит овощи, откармливает животинку. Простой, тяжёлый и радостный труд крестьянина. В доме на Садовой улице у Вячеслава часто бывали вместе Вишняков и Кибирев.

Вьюнов, размышляя над поэтическим творчеством Вишнякова, над природой творчества вообще, прибегает к глубоким философским обобщениям. В книге есть немало страниц, посвящённых встречам друзей на улице Садовой. И написаны они ярким и образным языком, в них сильно звучат ностальгические ноты о былом, о прошедшем. О дорогом и незабвенном.
 
И вот что удивительно: автор подробно рассказывает, как на его глазах рождалось то или иное стихотворение, вошедшее потом в трёхтомник «Избранного».
 
…Название книги «Я, видимо, очень русский…» Вьюнов подкрепил подзаголовком, которым определил лейтмотив своих воспоминаний: «Славянство как вселенная бытия, быта и творчесва поэта Михаила Евсеевича Вишнякова». 
А в эпиграф книги вынес строчки из стихотворения Михаила:

Я, видимо, очень русский…
Иначе б откуда счастливые слёзы 
При виде тропинки во ржи.

Всё написанное Вишняковым, объясняя своеобразие, неповторимость его музы, Вьюнов рассматривает на фоне многовековой истории поэзии, иногда погружаясь в глубину веков от греческой поэтессы Сапфо, жившей тысячелетия назад, до русских и советских поэтов минувшего столетия.

Самый же главный нерв книги воспоминаний Вьюнова – славянские корни его творчества.

«Нельзя объяснить человеку, что такое бескрайняя тайга, показывая при этом один листочек или хвоинку. Нельзя понять творчество Михаила Вишнякова, если не знать основу этого творчества, – пишет Вьюнов. – Можно назвать это как угодно – фундаментом, почвой, землёй, мировоззрением, убеждением, религией, верой, Родиной, – всё это вмещает в себя Славянство. Ведь недаром же свой первый сборник в «Бригаде» Михаил назвал «Славяне», ещё не зная, лишь интуитивно догадываясь, что этому материку духовной и материальной культуры он посвятит всю свою не слишком длинную жизнь. Глубинна связь времён. Гул пространства. Зов родной земли. Радость бытия. Вечная загадка Жизни и Смерти. Всё, что сопровождает человека, от чуда его рождения до неотвратимого часа ухода в мир теней. Необъяснимая до сердечной дрожи твоя связь с попутчиками по земной юдоли».

Сами по себе эти темы не открытия нашего автора. Они кочуют по многим поэтическим сборникам и на разных языках. Они привлекательны и трогают сердце читателя только в том случае, когда поэт находит неожиданные краски, использует богатство родного языка.

Вишняков находит эти краски и эти слова. Поэтому в его книгах немало стихов, которые можно смело включать в школьные хрестоматии. Лучшие из них Вьюнов цитирует в воспоминаниях.

Памятник:
От распада смертного и тлена
Я избавлен – сбережёт меня
Мной освобождённое из плена
Слово, 
Как защитная броня.
Не подвластно ржавчине забвенья,
Холоду прощальной колеи,
Жизнь и смерть, любовь и удивленье
В нём увидят правнуки мои.
Я же буду счастлив от сознанья,
Что, уйдя в теснины немоты,
Не оставил там, где был, зиянья,
Промежутка или пустоты.

Признание: 
Да, старость – сушёная вобла, 
Но всё-таки я не тужу.
Не только вполголоса,
Но в оба
На стройные ножки гляжу.
Легки, грациозны, прекрасны,
И к ним примагничен мой взгляд…
А те, кто со мной не согласны,
Пусть просто под ноги глядят.

Предостережение:
Допивается чаша Славянства
Вымирает, как обры, народ,
Покоривший такие пространства,
Сам попавший в такой оборот.
Не ликуйте ж, народы, как волки,
Уходя, наша древняя рать
Хлопнет дверью,
Да так, что осколки
После нас никому не собрать.

Прощальное:
Смерть не обязанность, а привилегия.
Зная о будущем всё наперёд,
Тихо отьехать в санях на телеге ли
В русскую вечность,
Где лучший народ.
Там все друзья мои верные, смелые,
Поле не брошено, цвет не измят,
Только берёзы небесные белые
Вдоль бездорожья шумят и шумят.
Ветер бушующий, снег пролетающий,
Бор, начинающий мощно гудеть,
Здесь на ликующих, 
праздно болтающих
Очи закрыв, можно кротко глядеть.
Русь изначальная – Русь бесконечная, 
Смысл не потерян, во имя чего –
Ночью свеча над дорогой засвечена, –
Ясь восходящая сна моего. 

Итоговая: 
Принародно или в час безлюдный
Он придёт однажды и к тебе –
Разговор мучительный и трудный
О несостоявшейся судьбе.
Вспыльчивость и редкие удачи
Не помогут – и не те лета.
На земле мы значим то, что значим.
Остальное ложь и суета.

Особенно тепло и благодарно стало моему сердцу при чтении 92 страницы книги. На ней Вячеслав Александрович размышляет над такой несправделивостью судьбы. Вот жил, де, такой замечательный поэт. От рождения награждённым создателем ярким талантом, трудом и прилежанием он добился совершенства в своей творческой работе. А, оказывается, уже надо помирать. И следует удивительная и прекрасная строка: «С таким порядком я не могу согласиться».

И я сам про себя публично повторяю их: «С таким порядком я не могу согласиться». Потому что никто и никогда не напишет теперь стихотворения, звучащее как молитва о бренности и бессмертии Жизни.

Сломилась берёза.
Потом её люди под корень срубили. 
Но там, на земле, 
где была её длинная тень,
Ещё и поныне восходят 
цветы голубые, 
И копятся росы, 
И вечером бродит олень.
И верит земля,
Отшумят градобойные грозы 
В опавшей листве,
Где лежит золотая пыльца, 
Глубинная связь очнётся для новой – 
Высокой берёзы, 
И этому, верится, 
нет и не будет конца.

Все материалы рубрики: "Читаем"

 Александр Алёшкин
(г. Москва)
«Читинское обозрение»
№27 (1459) 05.07.2017

Вернуться на главную страницу