Звёздочка
М.Ф. Вдовину – красноармейцу, герою
французского Сопротивления,
жителю Курорта-Дарасуна
Враг безделья, зависти и водки.
Дядя Миша тоже воевал.
В День Победы звёздочку с пилотки
На пиджак всегда он прикреплял,
Орденов, медалей или знаков –
Не имел с войны он ничего,
Только в бане видели, однако,
Боевые шрамы у него.
Был в плену, и значит, виноватым
Дядя Миша перед властью стал,
Но носил же звёздочку солдата,
Значит, немцам пятки не лизал!
Никогда в президиум, на сцену,
Зван он не был даже в майский день,
Сознавал он, видно, плена цену
И предпочитал в собраньях тень.
Вдруг в село от Франции далёкой
Из Читы пришёл конверт большой,
Фото в нём: солдат – француз высокий,
Набекрень пилотка со звездой.
Присмотревшись, охнул председатель:
«Это ж дядя Миша, паря, он!
Никакой он, видно, не предатель,
Раз пришёл из Франции поклон!».
В грамоте, украшенной богато,
Франции народ благодарил
Рядового русского солдата,
Чьих заслуг никто там не забыл.
Военком от сна вдруг пробудился,
Первый секретарь РК прозрел…
Дядя Миша в этот день напился.
Видно, видеть их не захотел.
Но соседям за бутылкой «белой»
Многое поведал в вечер тот:
«Вот такое, паря, было дело,
Был наш батальон, – остался взвод.
41 – самый год проклятый
Генералов наших где мозги?
Без винтовок полегли ребята.
Раненых забрали в плен враги.
В лагере очнулся, – ох-ты – ах-ты!
Только человечину не ел.
Повезли в Эльзас меня, на шахты,
Ровно через год бежать сумел.
Звёздочку вот эту я с пилотки
Спрятал, обнаружили б – расстрел.
Подобрали две меня молодки,
Мог бы отсидеться, не схотел.
В партизанском лагере французском
Звёздочку я к кепи прикрепил,
Так меня и звали: «Миша – русский»,
Я подрывником в отряде был.
А за вагонетки, что для «фрицев»
Я катал по шахте через стон,
Чёрной крови собственной напиться
Я заставил танков эшелон.
Вот тогда нас крепко окружили,
Мне твердят – звезда не по уму!
Нет, камрады, раз в плену мы были,
Звёздочку я больше не сниму!».
Дядя Миша не сказал о многом,
Как летели «Тигры» под откос,
Как закончен был колымским сроком
В лагере на Родине допрос.
«… «Смершевец» советовал остаться –
Были б там гражданство и почёт,
Я ему сказал «спасибо», братцы, –
В лагерь – но домой!
Ведь мать-то ждёт!..».
Как в бараке в зубы бил ответно
Бывших «полицаев» и «блатных»,
Как «смотрящий», вор авторитетный,
Приказал: «Не трогать! Это псих!».
Как за это в спину ждал «заточку»,
Только помер Сталин в ту весну,
Дождалась живою мать сыночка,
«Без вести пропавшего» в войну.
Как он не сломался, не загнулся,
Ну какой французский он шпион?
Повезло – живым домой вернулся.
Помня свой погибший батальон.
Хоть и флаг сменился на трёхцветный.
Хоть и орден военком вручил.
Дядя Миша в майский день победный
Звёздочку по прежнему носил.
Если вдруг на Родину обижен,
Вспомни в суетливом беге дней
Звёздочку солдата дяди Миши
Спутницу боёв и лагерей.
1997 г.
Голодный фронт
Памяти красноармейца
Александра Семёновича Лапшина,
призванного из с. Кайдалово, и его
однополчан, умерших от голода в Даурском
гарнизоне зимой 1941-1942 гг.
Упал на снег солдат,
Не удержав винтовку, –
В семнадцать лет был взят
Он в эту голодовку,
Трещала под Московой
Вся наша оборона,
И возраст призывной
Понижен был наркомом.
В Даурии степной
Паёк по третьей норме,
И хоть кричи, хоть ной –
Никто здесь не накормит.
Лишь с хлоркою вода
На миг живот обманет,
А сердцу в холода
Ещё тоскливей станет.
Нет сусликов зимой,
Спасаясь, их глодали
(Недаром их чумой
Японцы заражали!).
Таких же «доходяг»,
Что здесь уже служили,
Без песен, натощак
В теплушки погрузили –
Чтоб было под Москвой
Кому встречать фашистов
А здесь – лишь волчий вой
Да ветер в поле чистом.
Японский самолёт
Вдруг в тучах замелькает,
– Здесь тоже вроде фронт,
Хоть редко враг стреляет.
Боец пытался встать,
Но стужа победила…
И не узнает мать,
Где братская могила,
– Фанерная звезда
Упав, истлела сразу,
А холм сотрут года,
Как будто по приказу.
2012 г.
Все материалы рубрики "Читаем"
Виталий Апрелков,
забайкальский поэт и прозаик
Из сборника стихов «Как смогли
мы русскими остаться», 2015 г.
«Читинское обозрение»
№8 (1544) // 20.02.2019 г.
0 комментариев