Вековой юбилей, как я уже отмечал в последней нашей встрече — дата совершенно особая. Знаковая. Особенно если при этом «обладатель» такого юбилея — мастер, гений своего дела. Такой как… Леонид Иович Гайдай!
Великому советскому комедиографу совсем недавно, а точней, 30 января исполнилось ровно 100 лет! И каждый раз я подчёркиваю — именно исполнилось, а «не исполнилось бы», поскольку его гений, его картины, яркие персонажи, улыбки, юмор, шутки, уморительная эксцентрика, вызывающая непременный заразительный смех, этих кинопроизведений всегда рядом с нами.
Сегодня мы продолжаем начатую в прошлой нашей встрече «Гайданиану» — цикл рассказов об истории рождения самых известных кинокартин мастера. Мы в начале славных кинодел начинающего комедиографа… Итак, после первого триумфа — «Пса Барбоса» от 1961-го — в этом же году — «забег» №2 на «короткую» кинодистанцию… На старт!.. Внимание! Ма-а-арш!.. По-не-сли-сь…
После длительной творческой депрессии окрылённый поистине сумасшедшим успехом десятиминутной короткометражки «Пёс Барбос и необычный кросс» Гайдай решил продолжить приключения полюбившейся зрителям колоритной троицы: неунывающих проходимцев-авантюристов и стал лихорадочно искать подходящий сюжет. Выручил Балбес — весельчак Юрий Никулин. В цирке он вместе со своим партнёром, известным клоуном Михаилом Шуйдиным, показывал забавную сатирическую репризу «Самогонщики». На арену Никулин выносил стул, на котором стоял бак со змеевиком. Шуйдин тащил табуретку с горящей керосинкой. Клоуны собирали таинственный агрегат, в котором что-то булькало и поднимался пар. Потом Никулин вопил радостно: «Идёт, идёт! Посуду давай!». Шуйдин в спешке приносил ночной горшок. В это время на манеж выбегал мальчишка и кричал: «Атас!». Клоуны мгновенно переворачивали бачки, ставили тазы, полные белья, и делали вид, что развешивают выстиранное сушиться на змеевик. Входили строгие дружинники, разоблачали самогонщиков и уводили за шиворот. «А как же бельё?», — спрашивал инспектор манежа. «Достираем через три года», — отвечали «преступники».
Гайдай сразу ухватился за сюжет и вместе с оператором Константином Бровиным всего за три дня написал сценарий «Самогонщики», в котором также не было ни единого слова, как и в «Барбосе», но была песня. С песней впоследствии у Гайдая возникли серьёзные неприятности, но об этом чуть ниже.
Сценарий хорошо приняли на «Мосфильме», тем более, актёров (как и собаку) отбирать уже не требовалось. Даже место для съёмок оставили то же, что и в предыдущем фильме — неподалёку от подмосковного посёлка Снегири. Построили в лесу избушку самогонщиков, привезли «главную» деталь фильма — змеевик. Дрессировщик доставил мохнатую кинозвезду — дворнягу Брёха. Вспомнив неуважение к себе Моргунова с прошлых съёмок, пёс, едва увидев актёра, ощерился и стал свирепо лаять. «Злопамятный, гад», — проворчал Бывалый. Животину кое-как успокоили. Режиссёр скомандовал: «Мотор!». Но в солнечный денёк начала марта 1961 года не было снято ни одного полезного метра плёнки. Выяснилось, что Брёх с трудом поднимает слишком тяжёлый змеевик. А с третьего дубля пёс стал поджимать лапы, скулить и ни за что не желал идти в кадр сниматься. Вскоре выяснилась причина — Брёх поранил все лапы о тонкую корочку льда, образовавшуюся на подтаявшем весеннем снегу. Пришлось ждать пару дней, когда раны заживут. Наконец пёс стал бегать, но змеевик брать категорически отказывался, скалился в адрес кручёной железяки, видимо, считая её причиной боли и вообще злом как таковым.
Съёмки срывались. Гайдай начал страшно нервничать: ещё немного и снежная «натура» начнёт таять. Выручил мосфильмовский инженер — «ветродуйщик», работающий с установками, создающими искусственный ветер на съёмках. Инженер предложил попробовать своего Рекса, который может запросто носить тяжести, ничего не боится и очень умный. Гайдай махнул, давай, мол, веди, терять-то всё равно нечего. Первое, что сделал Рекс, когда явился на съёмки — поднял шерсть на загривке и… злобно облаял Бывалого! Моргунов даже обиделся и на полном серьёзе всем говорил, что Рекса настроил против него Брёх, а «помог» ему ещё и дрессировщик…. Наконец, начались съёмки. Рекс, едва завидев Моргунова, ощеривался, а тот скалился на пса. Так, рыча друг на друга, они и творили самогоно-комедию.
«Самогонщики», как и предыдущий «Пёс Барбос», были заполнены беготнёй и забавными трюками. Один из них едва не стоил жизни Юрию Никулину. Балбес в азарте погони за псом несётся с горы, падает и катится кубарем, превращаясь в снежный шар. Шар ударяется о дерево, разлетается на куски, и перепуганный Балбес несётся дальше. Из папье-маше сделали шар. Сняли, как он врезается в сосну. Затем камеру остановили, убрали бутафорский и подкатили реальный громадный ком снега, внутри которого был «упакован» Никулин (оставили только крохотное отверстие для дыхания). Под ком пиротехник заложил маленький заряд взрывчатки. Балбес после взрыва должен был разгрести снег и выпрыгнуть из него. Начали съёмку. Шарахнуло так, что актёр на несколько секунд потерял сознание. «Чего же ты из снега не выпрыгнул? — расстроился Гайдай. — Такой дубль загубил». А пиротехник извинился, что переборщил с взрывчаткой.
«Актёра решили грохнуть ради искусства!», — разозлился кое-как пришедший в себя Никулин и прибавил ещё несколько горячих словечек в адрес пиротехника и режиссёра. Сняли со второго дубля.
Кстати, о горячем и дублях! В одной из сцен погони Бывалый ударяет Труса и Балбеса здоровенной дубиной-бревном, те падают замертво и лежат на снегу. Этот коротенький эпизод снимали целый день. Актёрам подолгу приходилось лежать на снегу. Дирекция группы официально, чтобы они не простудились, была вынуждена выделить несколько бутылок водки для растирания. Лишь одна четверть жидкости употребилась по назначению. Остальное было принято всей не менее продрогшей группой. Цель была достигнута — никто не простудился.
А потом пропал Рекс. Удрал куда-то с местной собакой. Съёмки остановились. Все стали усиленно искать пса. Дни шли за днями, а главная мохнатая «звезда» фильма — Рекс как в воду канул. Звонили со студии, ругались, требовали отснятый материал. А киношники всё искали. Подключили даже местную милицию. Гайдай решил всё-таки продолжить работу — начать снимать хотя бы крупные планы актёров для монтажных переходов. Едва приготовились к съёмке, как вдруг один из киношников указал в сторону опушки леса. Киношники радостно закричали — к ним шёл голодный, облезлый Рекс. Все наперебой стали предлагать псу разную снедь. Рекс стал наворачивать. Один Моргунов не дал ему своей курицы: «Ему и так хватит». Пёс внезапно перестал есть и привычно «ненормативно» облаял Бывалого. Тот, естественно, ответил… Съёмки продолжились.
В конце марта группа перебралась на студию, где в одном из павильонов была построена декорация избушки. Трюков и гэгов хватало и здесь. В одном из эпизодов Трус ходит с громадной бутылью самогона. В кадре смотрелось всё предельно смешно, чего не скажешь о том, что было «за кадром». Оказалось, что при заполнении ёмкости подкрашенной водой, имитирующей самодельное горячительное, она приобретала вес почти… полцентнера! Понятно, что «субтильному» Вицину активно двигаться с такой бутылью в течение нескольких дублей было просто нереально. Попробовали нанести внутри краску. Неубедительно. Глядя на покуривающих в сторонке Моргунова и Никулина, Гайдая осенило: дым! Заполнили им «пузырь» — оказалось самое то!
По сценарию, компания самогонщиков должна была исполнить залихватскую песню с воспитательно-сатирическим оттенком в финале. За текст взялся один из …«самогонщиков», Юрий Никулин. На мотив народной песни «Семёновна» записали фонограмму все трое: Трус, Балбес и Бывалый. В результате получился настоящий хит, который начинался словами: «Не футболисты мы, не велогонщики, и не артисты мы, а самогонщики! А мы пить будем, а мы гнать будем, и культуру производства повышать будем!». Руководство «Мосфильма» не на шутку переполошилось: «Да вы что наделали? Это ж вся страна потом распевать будет!». Действительно, моментально запоминающийся «самогонный» хит в устах граждан различной степени трезвости мог звучать довольно-таки издевательски. Распоряжением администрации было немедленное «ухудшение» песни, замена слов и музыки. В результате поэт Владимир Лившиц (он же автор «опального» первого хита) сочинил про «хитроумный аппарат», а Никита Богословский «перегнал» это в песню. Начальство облегчённо вздохнуло, особенно благодаря политкорректному, удачному куплету Труса о том, что за этот аппарат «…просидеть мы можем без забот за решёткой круглый год».
Эта песня и вошла в фильм. Первая версия в течение сорока с лишним лет пролежала в архиве «Мосфильма» и лишь не так давно была «обнародована» с отличным качеством в Интернете.
«Самогонщики» вышли на экраны вместе ещё с тремя короткометражками различных режиссёров в картине «Сборник комедийных фильмов» осенью 1961 года. Вновь был успех. Хотя и не такой оглушительный, как у предыдущего «Пса Барбоса». Возможно, потому, что режиссёр использовал похожие творческие приёмы, найденные в первой картине. А возможно, что «Самогонщики» были длиннее по хронометражу в два раза. Динамика сюжета меняла темп. Тем не менее, новую работу Гайдая раскупило более 70 стран мира. Троица приобрела небывалую популярность в народе. О них стали слагаться нескончаемые анекдоты, что уже является признаком культовости комических образов Труса, Балбеса и Бывалого. Режиссёр фильма окончательно уверовал в себя и свои творческие силы. В великой кинодержаве — СССР вспыхнула нестерпимым блеском новая звезда, дарящая улыбки, смех и хорошее настроение десяткам миллионов зрителей. Звезда Леонида Гайдая.
Все материалы рубрики «Синескоп»
Сергей Балахнин,
режиссёр, киновед
Иллюстрации автора
«Читинское обозрение»
№6 (1750) // 08.02.2023 г.
0 комментариев