Погожим воскресным утром 29 июля 1951 года генерал-майор юстиции Борис Матвеевич Шавер встал пораньше. На своей даче в сорока километрах от Москвы, на станции Апрелевка, он хотел хоть немного отдохнуть от служебных забот, которых хватало и во время Великой Отечественной войны, и сразу после её окончания, когда он возглавлял сначала Военную прокуратуру Центральной группы войск, затем — группы советских оккупационных войск в Германии.

Смерть на подмосковной даче
В январе 1950-го последовал вызов в Москву. Начальство оценило не только профессиональные качества Бориса Шавера, его настойчивость в выполнении поставленных задач — они никогда сомнений не вызывали, но и личную скромность, тактичное отношение к подчинённым. И вот уже около полутора лет генерал-майор юстиции — это звание ему присвоили 2 ноября 1944 года — находился в должности военного прокурора Московского гарнизона.

В то раннее утро Борис Матвеевич направился с племянником на рыбалку. По дороге к реке Десне он вдруг почувствовал себя плохо. Племянник вызвал подводу, чтобы отвезти его в больницу. Но в 6 часов 20 минут сердце 43-летнего генерала остановилось. Похоронили его на Ваганьковском кладбище в Москве.

…Журналист Лев Колодный 3 октября 2013 года опубликовал в газете «Московский комсомолец» статью о большом доме на Петровке, 26, где жило немало примечательных людей. В том числе и Борис Шавер.

«Звание генерал-майора юстиции ему присвоили в конце Отечественной войны, где он проявил себя мужественно и достойно на разных фронтах, — писал Лев Колодный. — Мемуаров не оставил, умер молодым. Думаю, доживи до «оттепели» и «перестройки», генерал-майор юстиции вряд ли взялся бы за перо, подобно другим военным юристам, судившим дезертиров, мародеров, «самострелов», вынося смертные приговоры и отправляя в штрафные батальоны. В «Московской энциклопедии» генералу Борису Шаверу места не нашлось, хотя до войны на гражданской службе в прокуратурах РСФСР и СССР он занимал ещё более важные должности, чем в армии. В годы «Большого террора» в этих инстанциях назначался следователем по важнейшим делам, начальником Следственного отдела. В его подчинении находились все «важняки» Советского Союза, как называли следователей по важнейшим делам. В те жуткие годы у него хватало сил и времени писать книги по криминалистике на злободневные темы… Борис Шавер умер в 1951 году, когда его соплеменников, невзирая на ордена и заслуги, объявляли космополитами, «убийцами в белых халатах», изгоняли из армии, клиник, институтов, театров, редакций, кафедр… Я думаю, тот давний тотальный антисемитизм государства привёл к безвременной смерти военного прокурора Московского военного округа».

Начало карьеры
В статье, размещённой 22 июня 2017 года на сайте «Новости Прокуратуры РФ», кандидата юридических наук Бориса Шавера называют не просто известным учёным-криминалистом, а одним из пионеров отечественной криминалистики.

По версии Института «Ам hа-Зикарон» («Народ памяти»), некоммерческого исследовательского центра из Тель-Авива по изучению истории еврейских родов и семей, фамилия Шавер (ударение падает на последний слог) представляет собой модификацию фамилии Шойер (дословно по-немецки «шойер» означает «амбар») и относится к числу старинных фамилий, впервые отмеченных среди немецких евреев в XVI веке.

Впрочем, существует и другая версия. По мнению Владимира Максимова, директора Информационно-исследовательского центра «История фамилии», высказанному в мартовском номере журнала «Наука и жизнь» за 2018 год, фамилия Шавер происходит от имени-прозвища «Шавер», связанного с северорусским глаголом «шаветь» — «болтать, шутить».

В различных интернет-источниках содержатся весьма скупые и однообразные сведения о молодости нашего героя. Родился Борис Матвеевич Шавер 3 марта 1908 года в Чите в многодетной семье. («Википедия» подчёркивает, что эта многодетная семья была еврейской — авт.). Трудовую деятельность начал в 1923 году учеником в мастерских Читинского артиллерийского склада, а затем — учеником мастера и мастером на чугунолитейном заводе в Чите (Такого предприятия в нашем городе того времени мне обнаружить не удалось. Возможно, это литейное производство главных железнодорожных мастерских, которые в 1929 году были переименованы в Читинский паровозоремонтный завод — авт.). В 1926 году окончил девять классов вечерней школы. В том же году Союзом металлистов был командирован для учёбы в Иркутский государственный университет, на правовой факультет (отделение советского строительства и права). Окончив обучение в 1930 году, Борис Шавер работал последовательно членом Иркутского окружного суда, старшим народным судьёй в Черемхово, а затем членом Восточно-Сибирского краевого суда.

Эти ступени карьерной лестницы молодой юрист преодолел стремительно, за три года, поскольку уже в 1933-м он становится помощником прокурора Восточно-Сибирского края, затем помощником и старшим помощником прокурора Саратовского края (1934-1936), следователем по важнейшим делам Прокуратуры РСФСР (1936-1937), следователем по важнейшим делам при Прокуратуре Союза СССР по методической части (1938-1940), начальником следственного отдела Прокуратуры РСФСР (с 1940).

Прокуроры долго не живут?
Судьба работников прокуратуры предвоенных лет была сложна и непредсказуема.

Ярким примером может послужить Лев Романович Шейнин, которого Борис Шавер хорошо знал по совместной службе. Юрист и писатель, автор прогремевшего в своё время сборника рассказов «Записки следователя», Лев Шейнин с 1935 года являлся начальником следственного отдела Прокуратуры СССР, принимал участие в политических процессах, но сам был арестован и отправлен в лагерь на Колыму. Однако вскоре его освободили, и в 1939-м он вновь возглавил следственный отдел Прокуратуры СССР. После войны Лев Шейнин участвовал в работе Нюрнбергского трибунала, а в 1949-м без объяснения причин был освобождён от должности, хотя вскоре удостоен Сталинской премии первой степени за сценарий фильма «Встреча на Эльбе». Осенью 1951-го юриста-сценариста вновь арестовали по делу экс-министра государственной безопасности СССР Виктора Семёновича Абакумова, затем обвинили в организации антисоветской группы еврейских националистов, но через два года освободили из-под стражи, и он отдался литературной деятельности. Прожил Лев Шейнин немного — 61 год.

Еще меньше — 56 лет — было отпущено Леониду Ивановичу Уракову, который много лет занимал различные должности в различных прокуратурах, пока в феврале 1947-го не был назначен начальником следственного отдела Прокуратуры РСФСР (перед войной в этой должности работал Борис Шавер). Умер в 1964-м, будучи прокурором Московской области.

Чтобы лучше понять атмосферу, сложившуюся в отечественной прокуратуре тех сложных лет, когда в ней вращался Борис Шавер, обратимся к судьбам людей, руководивших этой влиятельной организацией.

В бытность старого революционера Владимира Александровича Антонова-Овсеенко в должности прокурора РСФСР (май 1934-го — сентябрь 1936 го) установилась практика вынесения приговоров «по пролетарской необходимости». Но и сам 55-летний экс-прокурор в феврале 1938-го был расстрелян «за принадлежность к троцкистской террористической и шпионской организации».

Его преемница Фаина Ефимовна Нюрина продержалась на этом посту меньше года и летом 1938-го тоже была расстреляна как участница антисоветской организации, якобы возникшей в недрах прокуратуры. Сменившему её Николаю Михайловичу Рычкову повезло гораздо больше. Хотя прокурором республики он пробыл всего полгода, но пошёл на повышение — стал народным комиссаром юстиции всего Советского Союза, принимал активное участие в массовых репрессиях и без посторонней «помощи» скончался в 62-летнем возрасте, уйдя в отставку с поста заместителя Главного военного прокурора.

После Рычкова прокурорское кресло занял Иван Терентьевич Голяков. Правда, всего на два с половиной месяца. Затем он был избран Председателем Верховного суда СССР и десять лет находился на этом посту, приложив руку к организации политических репрессий, пока по решению Политбюро его не сняли «за факты злоупотреблений служебным положением». Он тихо умер на пенсии, прожив дольше своих предшественников — 72 года.

В январе 1939 года в ответ на обращение старой большевички Розалии Самойловны Землячки прокурор СССР Андрей Януарьевич Вышинский написал докладную записку Председателю Совета Народных Комиссаров Союза ССР Вячеславу Михайловичу Молотову об организации работы по рассмотрению жалоб осуждённых в Прокуратуре РСФСР. Он признал наличие огромного количества нерассмотренных жалоб и сообщил, что «с декабря 1938 г. оставление каких-либо жалоб без движения мною запрещено… За допущенную волокиту и неумение организовать работы по жалобам мной освобождён от работы начальник следственного отдела Прокуратуры РСФСР т. Рыжанский, а начальник уголовно-судебного отдела т. Раусов отстранён от руководства отделом и понижен в должности».

В скобках заметим, что место уволенного Рыжанского через некоторое время занял герой нашего рассказа.

После Голякова прокурором РСФСР ровно год прослужил Михаил Иванович Панкратьев. Уже с мая 1939-го по август 1940-го он являлся прокурором СССР и умудрился даже вступить в конфликт с самим народным комиссаром внутренних дел СССР Лаврентием  Павловичем Берия, выступая за продолжение репрессий с докладными записками руководству: мол, недопустимо прекращать дела против «врагов народа». С первых дней войны Панкратьев — председатель ряда военных трибуналов армий и фронтов. После отставки работал в ДОСААФ. Скончался в 73-летнем возрасте.

И лишь после ухода Панкратьева с поста прокурора РСФСР в этой должности почти на десять лет — до августа 1948-го — закрепился Анатолий Антонович Волин. Не буду перечислять другие его должности. Скажу лишь, что среди прокуроров он — абсолютный долгожитель. Персональный пенсионер союзного значения Волин прожил 104 года.

«Относящийся к преступлению»
Слово «криминалистика» происходит от латинского «criminalis» — то есть «преступный», «относящийся к преступлению». Эта прикладная юридическая наука, которая исследует закономерности подготовки, совершения и раскрытия преступлений, занимала пытливый ум Бориса Шавера ещё со студенческой скамьи.

С началом своей работы на ниве правопорядка, несмотря на занятость, он и сам внёс серьёзную лепту в её развитие, совмещая юридическую практику с научной и педагогической деятельностью. В составе методической группы следственного отдела Прокуратуры СССР вместе со своими коллегами, будущими светилами отечественной криминалистики Сергеем Александровичем Голунским и Владимиром Иустиновичем Громовым он провёл ряд интересных исследований, и в результате в 1938 году ему присвоили звание доцента судебного права и учёную степень кандидата юридических наук.

Кстати, Сергей Голунский, много лет отдавший работе в органах прокуратуры, в 1946 году выступал в качестве обвинителя от СССР на Токийском процессе главных японских военных преступников. А Владимир Громов, криминалист с ещё дореволюционным стажем, стал автором многих научных трудов по теории и технике расследования преступлений, не потерявших актуальности до наших дней.

В статье, где говорилось о вкладе Бориса Шавера в развитие криминалистической науки (журнал «Вестник Восточно-Сибирского института МВД России», 2018 год, № 2), доктор юридических наук, профессор Байкальского государственного университета Владимир Степанович Ишигеев и ассистент кафедры уголовного права, криминологии и уголовного процесса этого университета Анастасия Витальевна Пузикова отмечали, что «борьбу с преступностью нужно было поставить на прочный научный фундамент, так как положиться на опыт и мастерство сыщиков и следователей было уже недостаточно». Авторы статьи подчеркнули, что в этом отношении большую роль сыграли работы нашего земляка Бориса Шавера.

Продолжая исследования известных учёных-криминологов Павла Исааковича Люблинского (его жизнь оборвалась в результате несчастного случая в конце 1938-го) и Ивана Николаевича Якимова, автора первого советского учебника по криминалистике, Борис Матвеевич одним из первых указал на то, «что следователи должны установить целый ряд закономерностей, которые обеспечивают успешное раскрытие преступлений, а также определить связь между местом и временем совершения преступления… Б.М. Шавер высказал гипотезу о зависимостях между отдельными структурными элементами неочевидных преступлений, хотя в теории криминалистики вопросы о криминалистической характеристике преступлений появились только в 1985 году, тем самым Б.М. Шавер опередил своё время».

В соавторстве с Абрамом Ильичём Винбергом (позднее, в 1960 году, он был назначен директором ВНИИ криминалистики Прокуратуры СССР) Борис Матвеевич издал «Криминалистический учебник для юридических школ», где впервые ставилась задача не только выявления виновных, но и профилактики преступлений. А в целом он опубликовал свыше тридцати научных работ, в том числе: «Техника и методика расследования растрат и хищений в органах связи», «Методика расследования преступных абортов», «Расследование дел о крушениях и авариях на железнодорожном транспорте», «Методика расследования дел об авариях флота», «Методика расследования дел о хищениях в колхозах».

В августе 1938 года Борис Шавер был утверждён старшим научным сотрудником Академии наук по Институту права.

На фронте — с первых дней
Когда началась Великая Отечественная война, вся работа органов прокуратуры, юстиции и суда перестроилась на военный лад. Были созданы военные прокуратуры фронтов. Им подчинялись военные прокуратуры общевойсковых, танковых и воздушных армий, отдельных танковых, механизированных и кавалерийских корпусов, стрелковых и артиллерийских дивизий Резерва главного командования, воздушно-десантных бригад и т.д. В их оперативном подчинении находились военные прокуратуры войск НКВД по охране тыла и фронта, военные прокуратуры железнодорожных войск фронтов. Действовали также военные прокуратуры фронтов противовоздушной обороны, авиации дальнего действия и др.

Практически всю войну Главную военную прокуратуру Красной Армии возглавлял диввоенюрист, затем генерал-лейтенант юстиции Владимир Иванович Носов. В марте 1945-го его сменил генерал=лейтенант юстиции Николай Порфирьевич Афанасьев.

С первых дней войны Борис Шавер добровольно ушёл в действующую армию. Был назначен заместителем военного прокурора 30-й армии Западного фронта, которая летом 1941-го участвовала в Смоленском сражении и значительно ослабила наступление войск противника.

Из наградного листа к ордену Красной Звезды от 14 сентября 1941 года: «тов. Шавер, находясь беспрерывно в составе 30-й армии со времени её формирования, честно и добросовестно выполнял поручаемые ему задания и безукоризненно руководил участком своей работы, борясь с преступностью в частях армии. Как преданный сын Родины, тов. Шавер очень часто под огнём противника быстро и полно расследовал ряд дел, что дало возможность быстро реагировать командованию на устранение ряда недостатков, способствовавших различного рода преступлениям».

В разгар обороны Москвы понюхавшего пороха Бориса Шавера повысили до должности заместителя военного прокурора всего Западного фронта. В следующем году он уже в аппарате Главной военной прокуратуры. С 1943 года — военный прокурор сначала Воронежского, затем 1-го Украинского фронтов.

Из его аттестационного листа за 1944-45 годы: «Имея постоянный и теснейший контакт в своей работе с командованием и политорганами фронта, тов. Шавер своевременно и остро выдвигает перед командованием актуальные вопросы по наведению дисциплины и порядка в войсках фронта. Так, в 1944 г., выявив массовые хищения военного имущества на железнодорожном транспорте и установив каналы, по которым происходят эти хищения, тов. Шавер представил Военному Совету специальный доклад, на основе которого было вынесено постановление Военного Совета по борьбе с хищениями». Народный Комиссар Обороны СССР издал по этому поводу свой приказ.

В начале 1945-го на территории противника, занятой Красной Армией, участились случаи насилия над местным населением и бесцельного уничтожения его имущества. Подобных случаев стало значительно меньше после того, как по представлению Бориса Шавера командование фронта подписало грозный приказ о борьбе с этими недопустимыми явлениями.

Эпизод. Один из многих
Об одном боевом эпизоде из фронтовой практики Бориса Шавера рассказано в книге историков Артёма Драбкина и Григория Койфмана «Я дрался в штрафбате. «Искупить кровью!» (М., Эксмо, Яуза, 2013). Книга посвящена малоизученной теме. Речь идёт о дезертирах, бездарных командирах-самодурах, мародёрах и, конечно, о тех, кто по суровым законам военного времени боролся с ними — о военных прокурорах.

Одним из тех, чьи воспоминания использовали авторы книги, был Зяма Яковлевич Иоффе. Кстати, он тоже имеет отношение к Забайкалью. В августе 1945-го его отправили на войну с Японией, на Забайкальский фронт, военным прокурором 209-й стрелковой дивизии 17-й армии, и после войны вместе с дивизией он вернулся в Забайкалье, где прослужил ещё 13 лет.

«Разве среди работников армейской прокуратуры не было людей, способных на подлость ради карьеры, награды или наживы?», — спросили авторы книги.

«Конечно, были, ведь ничто из человеческих пороков нам не было чуждо. Но в армейской прокуратуре своим работникам обычно подлости не прощали, а карали за это», — ответил Зяма Иоффе и в качестве примера привёл случай, который произошёл весной 1945-го.

«Под Бреслау прибыл из Подмосковья недавно сформированный Укрепрайон — УР, чуть ли не гвардейский, личный состав которого состоял в основном из ранее не воевавших молоденьких солдат, недавних новобранцев. УР занял позиции, и в это время немцы предприняли попытку прорыва частью своих сил из осаждённой крепости Бреслау. И когда ударили по УРу, то уровцы сразу побежали…

Мы приехали на передовую, и снайпер ранил генерала Шавера разрывной пулей в ногу. Расследование проводил я сам. Были арестованы шесть человек, побежавших первыми, включая комбата, на участке которого был совершён немецкий прорыв. Я находился в штабе корпуса и докладывал результаты расследования комкору, генералу Мартиросяну, как появляется полковник, зам. комкора по тылу, и сообщает, что в двадцати километрах от передовой объявился с двумя солдатами замполит из этого УРа, при нём знамя Укрепрайона, и замполит объявил себя спасителем чести своей части… А по Уставу знамя должно находиться в первой линии, не дальше штаба части. Мартиросян как об этом услышал, так заорал: «Застрелю гада!». Я взял в штабе корпуса «Виллис» и привёз этого «спасителя» из глубокого тыла для дальнейшего выяснения. Когда арестовывали первых шестерых бежавших, то у одного из них, капитана, среди личных вещей по описи числились золотые часы. Арест и опись вещей составлял следователь дивизионной прокуратуры Яковенко. Закончилось следствие, дело было передано в трибунал и рассмотрено председателем трибунала подполковником Крапивиным.

Замполита-«знаменоносца» приговорили к расстрелу (без замены штрафбатом), а остальных — к отбытию срока наказания в штрафных частях. Начали возвращать осуждённым перед отправкой в штрафную часть их личные вещи. Доходит очередь до капитана, и среди его вещей нет золотых часов, фигурирующих в описи. Начали разбираться, и стало ясно, что золотые часы кто-то прикарманил, заменив их на наручные часы, «цибулю» Ростовского завода.

Я поехал в дивизию и вижу эти часы на руке у Яковенко. Он полагал, что капитана за побег с поля боя обязательно расстреляют, и поэтому без стеснения и зазрения совести носил на руке его часы. Я составил протокол, арестовал Яковенко и привёз его в Штеттин, к прокурору фронта генералу Шаверу. Было решено суду его не предавать, но Яковенко был изгнан из рядов прокуратуры и отправлен в отдел кадров фронта за получением направления на передовую, «на исправление»…».

Органы прокуратуры внесли большой вклад в приближение Победы. Их деятельность была оценена по достоинству. 711 прокуроров и следователей и 481 работник органов юстиции были удостоены правительственных наград. Высшую награду Родины — орден Ленина, а также ордена Красного Знамени, Отечественной войны 2-й степени, Богдана Хмельницкого 1-й степени, медали «За оборону Москвы», «За освобождение Праги», «За взятие Берлина», «За победу над Германией» и ряд польских и чехословацких наград имел Борис Матвеевич Шавер. Наш земляк.

Все материалы рубрики "Страницы истории"
 

Сергей Забелин
«Читинское обозрение»
№49 (1637) // 02.12.2020 г.

Вернуться на главную страницу