В первое воскресенье апреля в России отметили День геолога. Забайкалье многим обязано людям этой профессии. Это они с давних пор изучали и укрепляли минерально-сырьевую базу нашего традиционно горнорудного края. Но могли бы сделать ещё больше, если бы в тридцатые годы двадцатого столетия не был нанесён тяжёлый удар по развитию отечественной геологии. «Врагами народа» тогда делали специалистов, чьими усилиями создавались основы для развития промышленности, а советская геологическая наука заняла одно из ведущих мест в мире.

Естественно, те события не обошли стороной и геологов, так или иначе связанных с Забайкальем. О некоторых из них мы хотим рассказать.

Энтузиасты памяти
Вначале позволю себе отступление личного характера. С Евгением Михайловичем Заблоцким автор этих строк заочно знаком около десяти лет. 84-летний ветеран отечественной геологии, кандидат геолого-минералогических наук Заблоцкий живет в Иерусалиме (Израиль), куда переехал на постоянное жительство в 2000 году. Почти четыре десятилетия он работал во Всесоюзном научно-исследовательском геологическом институте (ВСЕГЕИ). Его маршруты пролегали по Северо-Западу СССР и Камчатке, Якутии и Приамурью, Северному Вьетнаму и северо-восточному Забайкалью: Давенда, Могоча, Тупик, Тунгир, Олёкма.

Евгений Заблоцкий

Мы познакомились по переписке весной 2014-го, когда для одной из читинских газет я готовил к публикации краеведческий очерк Заблоцкого под названием «Нить Ариадны, или сухопутное звено амурской эпопеи». Речь шла о секретной Забайкальской экспедиции, которую в 1849-1852 годах провёл подполковник Генерального штаба Николай Христианович Агте.

Затем в результате нашей переписки в журнале «Слово Забайкалья» (2015, № 4) был напечатан краеведческий очерк Е. Заблоцкого «Людвиг Шварц и Сибирская экспедиция Географического общества». Как и предыдущий материал, он раскрывал малоизученные страницы геологических исследований Восточного Забайкалья и Приамурья середины девятнадцатого столетия. В журнале «Слово Забайкалья» (2016, № 2) был напечатан ещё один предложенный Е. Заблоцким очерк «Аносов в Забайкалье» — об одном из первооткрывателей забайкальских золотых россыпей Николае Павловиче Аносове, горном инженере, чиновнике особых поручений в горном отделе администрации Восточно-Сибирского генерал-губернатора Николая Николаевича Муравьёва.

Позже я получил от Евгения Михайловича бандероль из Иерусалима. В ней — изданная в 2014 году в Санкт-Петербурге мизерным тиражом (300 экземпляров) его книга «Горное ведомство дореволюционной России. Очерк истории. Биографический словарь». Этот плод многолетних архивных исследований содержит сведения о персональном составе российского горного профессионального сообщества с 1700 по 1917 годы. В том числе немало ценной информации о специалистах, работавших в Забайкалье, в Нерчинском горном округе.

Глубокий интерес к истории геологического дела, которому Заблоцкий посвятил свою жизнь, закономерно привёл к тому, что он стал одним из авторов-составителей книги «Репрессированные геологи». Она издавалась трижды: в 1992, 1995 и 1999 годах. Если в первое издание составители включили имена 396 пострадавших в советское время геологов, во втором учли 694-х человек, то в третьем — 969 имён. И это далеко не полный список. Страницы этой книги послужили толчком для подготовки данной статьи.

Книга увидела свет во многом благодаря возможностям её главного редактора Виктора Петровича Орлова (1940-2021). Свой путь в геологии он начинал в качестве маршрутного рабочего, радиометриста, промывальщика, проходчика шурфов, техника-геолога в Эвенкии и на Камчатке. Пройдя все ступени профессиональной лестницы, в 1990 году он стал заместителем министра геологии СССР, с 1992-го — председателем Комитета Российской Федерации по геологии и использованию недр, затем занимал пост министра природных ресурсов РФ, являлся членом Совета Федерации, где с 2004 по 2011 годы возглавлял Комитет по природным ресурсам и охране окружающей среды. Виктор Петрович был главным редактором 25-томного издания «Геология — жизнь моя», президентом Российского геологического общества (РОСГЕО).

Виктор Орлов

Ещё одним редактором-составителем этой книги выступил Алексей Дмитриевич Щеглов (1926-1998), который в конце 1940-х годов, будучи студентом Ленинградского горного института, занимался изучением редкометалльных месторождений Читинской области, а в 1953-м защитил диссертацию кандидата геолого-минералогических наук «Металлогения вольфрама в области Шилко-Аргунского междуречья, Восточное Забайкалье». Работая во ВСЕГЕИ (Ленинград), Щеглов прошёл путь от старшего научного сотрудника, начальника Забайкальской экспедиции до директора института. В 1970-1979 годах он был заместителем министра геологии СССР, затем работал по линии Академии наук на Дальнем Востоке, а последние двенадцать лет жизни вновь руководил ленинградским ВСЕГЕО. Теоретические положения, выдвинутые лауреатом Государственной премии СССР А.Д. Щегловым, привели к открытию ряда новых месторождений.

По признанию другого автора книги «Репрессированные геологи» Виктора Ивановича Ремизовского (1932-2015), чтобы восстановить жизненный и профессиональный путь одного из его героев, ему понадобилось около восьми лет поисков и переписки. Сам Ремизовский родился на Украине, почти двадцать лет работал младшим научным сотрудником академического института в Магадане, защитил диссертацию на звание кандидата геолого-минералогических наук, провёл 13 полевых сезонов на Сахалине и Камчатке. Он был почётным членом Приамурского географического общества и «Профессорского клуба ЮНЕСКО» (Владивосток), автором около 400 публикаций и 16-ти монографий в области геологии и стратиграфии, писателем, редактором отдела очерка и публицистики хабаровского журнала «Дальний Восток».

Виктор Ремизовский

Бескорыстными стараниями таких людей, как Евгений Заблоцкий, Виктор Ремизовский и других энтузиастов памяти, становятся всеобщим достоянием свидетельства стойкости российских геологов и их верности своему профессиональному долгу.

Начальник Хапчеранги
Когда в годы первых пятилеток Советский Союз создавал мощное тяжёлое машиностроение, остро встал вопрос развития цветной металлургии. Так, почти до середины 1930-х в СССР не было собственного производства олова. Этот металл закупали за рубежом. Его применяли при изготовлении белой жести для тары пищевых продуктов в консервной промышленности, при создании различных сплавов. Важнейший из них — бронза (сплав олова с медью) — был незаменим в машиностроении.

В 1927 году геолог Сергей Сергеевич Смирнов, будущий академик, проводя исследования на территории Кыринского района в Забайкалье, в одном из шурфов пади Малая Хапчеранга обнаружил железняковые охры с касситеритом, содержащие олово. Позже здесь была вскрыта оловоносная жила. Её назвали в честь первооткрывателя — Смирновская. Дальнейшая детальная разведка месторождения позволила установить другие перспективные жилы, названные Восточная, Александрийская, Южная, Волкова, Убогая, а также кварцевые золотоносные жилы в окрестностях села Тарбальджей. Были определены и утверждены запасы металла. В 1946 году С.С. Смирнов получил Сталинскую премию первой степени за открытие и исследование оловорудных месторождений на Востоке и Юго-Востоке СССР. Выделенной им схемой зональной смены рудных поясов Забайкалья геологи пользуются до сих пор.

Хапчерангинский оловодобывающий комбинат — одно из важнейших предприятий цветной металлургии — был введён в строй в 1934 году. Он находился в ведении Главного управления никелевой и оловянной промышленности Народного комиссариата тяжёлой промышленности СССР. Во время Великой Отечественной войны на долю этого комбината пришлось 70 процентов олова, добываемого в Советском Союзе. По информации «Энциклопедии Забайкалья», добычу оловянных руд здесь прекратили в 1962 году в связи с выработкой запасов, а деятельность самого комбината завершилась в конце 1970-х.

С 1936 года уполномоченным Народного комиссариата тяжёлой промышленности по олову в Восточно-Сибирском крае и директором Хапчерангинского оловокомбината в Забайкалье являлся Сергей Андреевич Аржекаев. Он родился в 1903 году в селе Исса Пензенской губернии. В 1921-м вступил в коммунистическую партию — ВКП(б). Через три года его исключили из партии «за колебания по основным вопросам ленинизма», но исключение было отменено Центральной контрольной комиссией ВКП(б).

Аржекаев даже начал движение по партийной лестнице: побывал в должностях инструктора и заведующего организационным отделом Актюбинского уездного комитета партии (ныне город Актобе, Казахстан). Но потом пошёл по научно-производственной линии. После окончания Московского государственного геологоразведочного института работал в Институте прикладной минералогии (ИПМ), где прошёл путь от препаратора и начальника партии до заведующего отделом, начальника экспедиции, заместителя директора.

К тому периоду относится один из немногих эпизодов с участием Аржекаева, которые отмечены в Интернете. В «Известиях Сибирского отделения Секции наук о Земле РАЕН» в 2013 г. была опубликована статья сотрудников Иркутского государственного технического университета Ольги Горощеновой и Галины Гончар. Она посвящена 100-летию геолога, фронтовика, педагога Евгения Смолянского (1913-2011). С его участием в 1959 г. вышла металлогеническая карта Забайкалья. Авторы рассказали, что способности Смолянского, как начинающего геолога, были впервые замечены в 1930 году, когда из Москвы приехала экспедиция Научно-исследовательского института прикладной минералогии. Она занималась геологическим картированием Слюдянского и Тункинского районов. Руководителем экспедиции был Сергей Андреевич Аржекаев, а её сотрудниками — геологи Александр Иванович Сулоев (в 1962-м он получил Ленинскую премию за участие в атомном проекте) и Александр Леонидович Пономарёв (впоследствии был репрессирован и расстрелян).

Когда в начале тридцатых годов произошло объединение отраслевых геологоразведочных учреждений в Центральный научно-исследовательский геологоразведочный институт, находящийся в Ленинграде, Сергей Аржекаев в 1932-1934 годах являлся заместителем директора ЦНИГРИ по научной части, учёным секретарём и даже короткое время исполнял обязанности директора. Затем с сентября 1934-го работал в Москве управляющим Всесоюзной конторы «Союзникельоловоразведка». В 1936 году он стал уполномоченным Наркомтяжпрома по олову в Восточно-Сибирском крае и директором Хапчерангинского оловокомбината.

Рудник с обогатительной фабрикой были пущены в эксплуатацию в октябре 1934-го. До конца года они дали стране около 55 тонн олова, а уже в следующем году — более 405 тонн. Однако предприятие ещё находилось в стадии строительства. Причем, в тяжёлых условиях хронической нехватки материалов, оборудования, транспорта, продуктов питания, квалифицированных кадров. Рабочий контингент составляли не только комсомольцы-добровольцы и вербованные специалисты, но и раскулаченные крестьяне и спецпереселенцы, сосланные из разных уголков страны. Помимо производственных проблем необходимо было решать и социальные: жильё, школа, детский сад, электро- и водоснабжение, охрана труда, борьба с антисанитарией.

Производственный план 1936 года предприятие выполнило только на 26 процентов. По традиции того сурового времени срыв задания объяснили происками «врагов народа». На закрытом заседании бюро Кыринского райкома ВКП (б) Сергея Аржекаева обвинили в связях с троцкистами, пьянстве, потере партийных документов, подделке партийной характеристики. Ему поставили в вину консервацию основного объекта — шахты № 1 (там начался ремонт, связанный с мерами по предотвращению производственного травматизма). На него взвалили ответственность за сооружение чрезмерно затратной штольни № 7. Хотя она была заложена, когда он ещё не являлся директором комбината.

27 декабря 1936 г. Сергея Аржекаева арестовали. 24 октября 1937-го в Чите состоялась Выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР. 34-летнего геолога-руководителя приговорили к высшей мере наказания по четырём пунктам печально известной 58-й статьи и расстреляли в тот же день. 28 мая 1959 г. Коллегией Верховного суда СССР он был реабилитирован.

К слову, старший брат Аржекаева — Евгений Андреевич — участник Гражданской войны, начальник Военно-политической школы им. Энгельса, автор учебного пособия «Основные принципы политработы в РККА», в 1935 году был осужден к ссылке, через два года дополнительно получил «мягкое» наказание в виде пяти лет исправительно-трудовых лагерей, отбывал срок в Норильлаге, работал завхозом судоподъёмной экспедиции и покончил с собой в 1942-м.

Украинский академик
В январе 1882 года по указу императора Александра III в составе Горного Департамента министерства государственных имуществ появился Геологический комитет (Геолком). Он был создан для системного и комплексного изучения российских недр и составления геологических карт. Пережив различные реорганизации, это главное государственное геологическое учреждение успешно действовало до начала 1930-х годов.

В 1916 году Геолком направил 32-летнего геолога Николая Свитальского в Забайкалье для обследования Нерчинских горных промыслов и металлургических заводов, а также изучения местных полиметаллических месторождений. Нерчинский горный округ был вотчиной царской семьи. Его земли площадью свыше 250 тысяч квадратных километров принадлежали Кабинету его императорского величества.

Уроженец Харьковской губернии, выпускник Петербургского горного института Николай Игнатьевич Свитальский (1884-1937) к тому времени уже получил солидный опыт работы на Южном Урале, в Ленском золотоносном районе и Прибайкалье. В семье молодого учёного и его супруги Ольги Иосифовны росла дочь Ксения. Позже она станет первой женой известного советского палеонтолога и писателя-фантаста Ивана Ефремова.

Как писал доктор философских наук из Киева Валентин Оноприенко, много лет изучавший жизнь и деятельность Н.И. Свитальского, наш герой «подошёл к этой ревизионной поездке серьёзно, обследовал месторождения, составил геологическую карту округа с обновлёнными данными, работал с архивными документами, собрал основательный доказательный фактический материал для выводов».

Одну из главных причин упадка предприятий Нерчинского горного округа Свитальский видел в недостатках его управления со стороны Кабинета его императорского величества: «Это безответственное учреждение, стоявшее вне всякого контроля, … сумело использовать свои исключительные полномочия с наихудшим для края результатом. Управляемое невежественным чиновничеством, выродившимся в касту, крепко спаянную общими интересами, это учреждение буквально умертвило этот богатый промышленный округ. Представляя собой организацию весьма громоздкую, с целой лестницей чинов, притом сугубо бюрократическую, это учреждение являлось совершенно непригодным для руководства промышленными предприятиями и чрезвычайно дорогим. Всякое дело, за которое Кабинет брался, обходилось невозможно дорого и вскоре оказывалось убыточным и умирало. Кое-как такая организация могла ещё работать при крепостном праве, при условиях дарового труда. В условиях вольнонаёмного труда она показала себя полным банкротом… Свободному предпринимательству была закрыта дорога во владения Кабинета».

Правда, столь смелый вывод содержался в статье, опубликованной уже после Октябрьской революции, в 1919 году.

Результатами работы Свитальского в Забайкалье явились отчёты «Исследование серебро-свинцовых месторождений северо-восточной части Нерчинского горного округа», «Геологические исследования в Цаган-Олуевском, Дульдургинском и Казаковском районах (Забайкалье)», «Отзыв о серебро-свинцовых месторождениях Джидинского уезда Забайкальской области», «О некоторых видах кристаллических сланцев Забайкалья и Южного Прибайкалья» и другие материалы.

Перспективы Нерчинского округа Свитальский оценивал весьма положительно и предлагал значительно расширить их путём учёта запасов не только золота и серебра, но и цинковых и железных руд. Он также указал, что необходимо искать минеральное горючее сырьё для заводов (потребности горной промышленности в топливе почти полностью извели на дрова здешние леса) и активно развивать транспортную инфраструктуру.

В 1919 году, когда Николай Игнатьевич уже возглавлял петрографическую секцию Геологического комитета и заведовал кафедрой петрографии Петроградского горного института, он издал солидную монографию «Серебро-свинцовые месторождения северо-восточной части Нерчинского горного округа».

Насколько мне известно, в последний раз Свитальский вернулся к теме забайкальских полиметаллических месторождений своей публикацией в «Горном журнале» 1923 года. К тому времени многое изменилось и в стране, и в жизни самого учёного. Он занимался изучением Криворожского железорудного бассейна на Украине, исследовал рудопроявления Донбасса и нефтеносность Днепровско-Донецкой впадины. Его работы послужили обоснованием для строительства Магнитогорского металлургического комбината — знаменитой «Магнитки» в Челябинской области. Он составил обоснованный прогноз разведки и разработки Курской магнитной аномалии — одного из крупнейших в мире районов по запасам богатой железной руды. Он стал главным специалистом по обеспечению промышленности СССР сырьём чёрных металлов и явился инициатором применения глубокого алмазного бурения.

Николай Свитальский заведовал кафедрой рудных месторождений Ленинградского горного института (кстати, в его ленинградской квартире висела геологическая карта Забайкалья, напоминая о наших краях). В 1933-м он опубликовал двухтомный труд — «Курс рудных месторождений». В 1930-1934 годах достиг высшей точки профессиональной карьеры — являлся председателем Государственной комиссии по запасам полезных ископаемых, главного органа государственной экспертизы минерально-сырьевого потенциала.

В 1934 году Николай Игнатьевич с семьёй переехал в Киев на должность директора Института геологии Академии наук Украинской ССР. Перед коллективом он поставил задачу участвовать в реальных проектах социалистического строительства и прежде всего в процессах индустриализации. Такие же цели он преследовал и на посту вице-президента Академии наук Украины, который занял в апреле 1935-го.

Ровно через два года профессора Свитальского назначили заместителем председателя Совета по изучению производительных сил, а буквально за месяц перед арестом, который последовал 29 июня 1937 года, ему присудили учёную степень доктора геологических наук.

…Через три года, в 1940-м, вся страна будет напевать «Марш энтузиастов» из музыкальной кинокомедии «Светлый путь»:

«В буднях великих строек,
В весёлом грохоте, в огнях и звонах,
Здравствуй, страна героев,
Страна мечтателей, страна учёных!».

Однако многим и героям, и мечтателям, и учёным довелось в тот период попасть в жернова массовых репрессий, развязанных против не только политических противников власти, но и представителей всех групп населения. В том числе научно-технической интеллигенции. Так, органы НКВД возбудили уголовное дело против большой группы советских учёных. Их необоснованно обвиняли «в участии в фашистской троцкистско-зиновьевской террористической организации, ставившей целью свержение Советской власти и установление на территории СССР фашистской диктатуры».

Первая волна арестов осенью 1936 года пришлась на долю сотрудников Пулковской обсерватории в Ленинграде. Поэтому историки назвали этот процесс «Пулковским делом». Как раковая опухоль, оно распространилось на многие научные организации Ленинграда, Москвы, Киева, других городов.

Кандидат исторических наук из Санкт-Петербурга Вадим Жуков считает, что «политическим фоном и предпосылкой Пулковского дела стала установка партийно-советских властей на создание централизованной плановой советской науки, её идеологизацию, огосударствление, духовно-организационную «коллективизацию» вслед за индустриализацией и коллективизацией в промышленном и сельскохозяйственном производстве».

Поскольку органам НКВД не удавалось «привязать» к так называемому Пулковскому делу киевских «геологов-вредителей», их обвинили в создании вымышленной контрреволюционной организации под названием «Академцентр». Её руководителем «назначили» Николая Игнатьевича Свитальского. 15 сентября 1937 года в Днепропетровске прошло закрытое — без участия свидетелей и защиты — судебное заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР. Суровый приговор – высшая мера наказания — был приведён в исполнение в тот же день. Реабилитация состоялась спустя три десятилетия.

​Часть II

Все материалы рубрики "Страницы истории"
 

Сергей Забелин
Фото из архива автора
«Читинское обозрение»
№14 (1706) // 06.04.2022 г.

Вернуться на главную страницу