Это книга о забайкальских писателях. Автор – Александр Михайлович Алёшкин, краевед, журналист, литератор, кандидат исторических наук. Вот уже 40 лет он не живёт в Забайкалье, но наш край для него до сих пор родной. И люди, которые были рядом. Наверное, поэтому и получилась она, пока, правда, в рукописном варианте. Но это не мешает нам начать знакомить вас с её фрагментами и надеяться, что она всё же будет издана. А в том, что это надо сделать, нет никаких сомнений. Верим, что и вы будете считать так же, прикоснувшись к драгоценным воспоминаниям человека, искренне любящего Забайкалье.
Третий козырь: газетные вырезки 60-70-х годов прошлого века.
Этот козырь, правда, не столь эксклюзивный, как первые два, и доступен в принципе каждому, кто захочет и готов на несколько месяцев засесть в читальном зале краевой научной библиотеке имени А.С. Пушкина и не торопясь перелистать десятки подшивок областных и районных газет конца прошлого века.
Четвёртый козырь: собственные воспоминания о встречах, разговорах, симпатиях и антипатиях в отношениях с писателями, которых я знал много лет и которых теперь нет с нами.
Человеческая память – аппарат не совершенный и не надёжный. За давностью лет многое позабыто. Но кое-что и осталось в старой башке, особенно яркие эпизоды. Остались в памяти и общие характерные черты человека, его манера одеваться, манера общения с друзьями, вообще с людьми, тембр голоса, портрет, особенности фигуры, темперамент.
Пятый козырь: моя рукопись книги «Забайкальская осень». В ней составлена в полном объёме хроника праздника: кто из писателей, где и с кем встречался, что говорили читатели о празднике и о писателях, в нём участвовавших. Это для меня дополнительный источник при написании настоящих меморий.
Наконец – внимание! – изысканная приправа к чтиву: фотографии писателей из домашнего архива, ксерокопии писем, которые дадут представление о каллиграфии классиков. По почерку человека можно судить о его характере. Почерк Балябина – это одно. Его никак не сравнить со скорописью Филиппова. Как невозможно сравнивать их творчество. Поражает аккуратный, буковка к буковке, автограф Лаврова. Таким же доверчивым, привлекательным был его облик.
В моей домашней библиотеке более ста книг с автографами их авторов. Прежде всего это книги читинских писателей. И в этом кратком акте, чаще всего в одном предложении или в двух десятках слов ярко и наглядно проявляется автор. Скажем, прекрасно воспитанный, эрудированный советский работник Николай Ефремович Суханов на подаренной мне книге «История, а не легенда» о жизни и творчестве писателя Николая Островского: «Александру Михайловичу Алёшкину – редактору первых очерков о содружестве сибиряков с Н. Островским. С уважением Н. Суханов. Чита, март 1973 года».
А вот простое, доходчивое и нежное от Григория Кобякова на его книге «Кони пьют из Керулена»: «Сане и Тане – с любовью прораб (о «прорабе» скажу в своё время) Кобяков. Пусть наши кони пьют пока не напьются. Г. Коб. 8.8.71 г., Чита». Это слова любви и благодарности к нашей семье. Я с Григорием Григорьевичем много лет работал в «Забайкалке».
А вот Миша Вишняков с его высоким гражданским темпераментом, буйной фантазией. В год моего вынужденного отъезда из Читы (1977) он, желая поддержать меня, на присланной в подарок в Северную Осетию своей книжки «Багульник на северном склоне», изданной в том же году в Иркутске, написал целое пламенное послание: «Милый мой и дорогой, Александр Алёшкин! В этой книге – память о нашей упрямой жизни и борьбе. Кто знает – что бы было с «неким Вишняковым», если бы на его пути не было А. Алёшкина – насмешливого и любящего поэтов и литературу человека. В нашей «опальности» – не есть ли светоч настоящего искусства и настоящей партийности – вести русский народ к истине, к правде и добру! Встретимся в новых книгах! Любящий тебя (подпись). 12.8.77».
Время перейти ко второй части своего предисловия – к рассказу о времени, в котором мы жили и работали.
Кто и как мог стать писателем? Молодой человек ответит: любой человек, кто наделён от бога соответствующим талантом и пишет книги. И будет прав. Но лишь отчасти. Что касается нынешнего времени, то получение заветной «корочки», удостоверяющей твоё право называться писателем, – не проблема.
Из нынешнего поколения пишущих в Чите несколько десятков человек состоят сразу в двух писательских организациях. Само членство не приносит человеку ни моральных, ни материальных дивидендов. Ты – член какого-то Союза писателей, я – член партии любителей пива. Каждый из нас играет в свою придуманную игру. Ну, и на здоровье.
Вступление в Союз советских писателей было ритуалом сродни шаманству. Для примера два факта, две цифры. В 300-миллионном Советском Союзе в канун его краха в августе 91-го КПСС насчитывала 17 миллионов человек. При этом каждый член партии при принятии проходил всестороннюю проверку: на преданность социализму и коммунизму, на высокий профессионализм и на безупречную нравственность в быту.
В моей домашней библиотеке до сих пор хранится «Справочник Союза писателей СССР», изданный в Москве в 1970 году и составленный по данным на 1 января 1970 года. Он был издан тиражом 6000 экземпляров. Купил я его в Читинском книготорге в том же году.
В томике небольшого формата убористым шрифтом поместились фамилии, имена, отчества и домашние адреса более 6000 классиков советской литературы! Почувствуйте разницу: 17 миллионов и 6 тысяч! И только 15 из них, внесённых в этот справочник, наши земляки-писатели: по рождению или те, кто именно в Чите состоялся как писатель: Балябин Василий Иванович, прозаик; Гольдман Юрий Семёнович, поэт; Граубин Георгий Рудольфович, поэт; Зарубин Сергей Михайлович, прозаик; Кобяков Григорий Григорьевич, прозаик; Куренной Евгений Ефстафьевич, прозаик; Лавринайтис Виктор Брониславович, прозаик; Лавров Илья Михайлович, прозаик; Липатов Виль Владимирович, прозаик, драматург Ляхницкий Владислав Михайлович, прозаик; Никонов Василий Григорьевич, поэт, прозаик; Савостин Николай Сергеевич, поэт, прозаик; Седых Константин Фёдорович, прозаик, поэт; Филиппов Ростислав Владимирович, поэт; Ященко Николай Тихонович, прозаик.
Читатель вправе задать вопрос: а почему в нём нет имён, без которых невозможно теперь представить литературу края – известных поэтов Михаила Вишнякова и Бориса Макарова, прозаиков Геннадия Донца и Николая Кузакова? Ведь к началу 70-х они достигли творческой зрелости, создали талантливые произведения. Ответ на этот вопрос у меня есть. И я бы к названным именам добавил и другие, однако…
В Союз писателей СССР, по рекомендациям его местных отделений, принимало правление. Его можно было уподобить союзному министерству с огромным штатным расписанием, в самых высоких пределах которого сидели «литературные генералы», выпускавшие многотомные собрания своих сочинений. Но все «дела» решали отделы и комиссии правления. В том числе и комиссия по приёму новых членов Союза.
Принятые в ареопаг избранные автоматически получали славу и уважение общества и доступ к привилегиям. В чём они заключались? Государственные издательства за деньги налогоплательщиков печатали книги – в первую очередь членов Союза писателей. Отдавало гонорар: до 200, 300 рублей за печатный лист (лист – 25 стандартных машинописных листов). Это выше среднемесячной зарплаты работников большинства профессий.
Важное обстоятельство: произведения местных писателей печатались в местных же издательствах. На издательство в год планировалось определённое количество бумаги; определённая сумма гонорара на выплату авторам книг. Отделение Союза писателей имело в своём распоряжении определённую сумму на выплату за внутренние рецензии на поступившие в Союз рукописи. Члены Союза получали деньги за встречи с читателями. Этим ведал отдел пропаганды литературы при Союзе.
Около этого пирога и разгорались страсти, возникала групповщина, неприязнь и громкие публичные скандалы. Всю жизнь писателей области контролировал и направлял обком КПСС. Он утверждал приём новых членов, определял, кого печатать, а кого погодить. От него зависело, кто получит квартиру и кому вне очереди может быть поставлен телефон. Обком же строго следил и за моральным обликом «инженеров человеческих душ».
Вишнякова, Макарова, Головатого, Донца, Кузакова долго мурыжили с принятием в члены Союза писателей, чтобы сохранить подольше лишь для себя тонны государственной бумаги и денежный гонорар. Примешь – придётся делиться и с ними, включать в план издания, платить гонорары.
Закулисную жизнь читинских писателей отобразил в своём романе «Преступление без наказания» Виктор Лавринайтис. Он не называет ни города, ни времени, в котором живут его герои. Но по слишком прозрачным намёкам установить несложно. Это Чита. А вымышленные герои романа – его коллеги, с которыми он жил и работал десятилетия.
Садясь за книгу, я долго раздумывал: а надо ли посвящать читателя в эти интриги? Время ушло и жизнь ушла. Друзья и товарищи былых лет ушли из жизни. К чему ворошить старое? И всё-таки душа просит: не приукрась минувшее и не вознеси ушедших в идеальных личностей.
В этой книге будут напечатаны почти все письма моих друзей, читинских писателей. Некоторые из них комментируют моё неожиданное и поспешное бегство из Читы. Причиной была моя публикация в газете «Советская Россия» о финансовых злоупотреблениях в областном управлении культуры. Мои тогдашние ближайшие друзья, секретарь писательской организации Георгий Граубин и его заместитель Ростислав Филиппов написали в редакцию газеты письмо: Алёшкин оболгал честного человека, толкового руководителя Нину Владимировну Курбатову из-за личной мести – Курбатова не тарифицировала на высшую актёрскую ставку, 130 рублей в месяц, его жену, актрису театра Татьяну Минину.
Статья была написана по итогам ревизии комиссии министерства финансов России. Статью признало правильной бюро обкома КПСС. Начальник управления была освобождена от должности. Но мне главный редактор газеты ЦК КПСС предложил написать заявление «по собственному желанию»: мол, всё равно вам там не работать. Так я уехал из Читы, многие годы жил и работал заместителем редактора газеты в Северной Осетии. Куда и шли письма друзей из Читы.
…Мои воспоминания называются: «Паря Вася и другие. Писатели Читы, которых я знал». Они состоят из двух книг. Книга первая: «Паря Вася». В ней я рассказываю о писателях, моих современниках, уже ушедших, к сожалению, в мир иной. Книга вторая: «И другие». В ней я расскажу о тех пишущих, кто ныне, когда корплю над мемуарами, слава богу, ещё пишет и ещё мечтает о новых книгах.
Во вторую часть мемуаров я включил прозаиков и поэтов, жителей столицы, Сибири и Дальнего Востока, не раз бывавших в Чите на праздниках книги «Забайкальская осень». С некоторыми из них я дружил, переписывался, получал в подарок их книги. С иными коротко знакомился как журналист, «отвечающий» за ведение летописи книжного праздника.
Ну, с богом, – благословляю себя, старого. Дай мне осилить мою последнюю книжку.
Часть IV
Часть V
Часть VI
Часть VII
Часть VIII
Часть XIX
Все материалы рубрики "Читаем"
Александр Алёшкин
(г. Москва)
«Читинское обозрение»
№30 (1462) // 26.07.2017 г.
0 комментариев